Название:
Я его ненавижу.
Автор: Глинтвейн (bellatrisa@list.ru)
Пейринг: Драко/Гарри
Рейтинг: R
Жанр: angst
Саммари: Он сделал беспроигрышный ход, он победит в этом противостоянии.
Дисклеймер: все принадлежит JKR.
Предупреждение: ничего не происходит, только ощущения и эмоции.
Мне холодно. Очень. Озноб волнами сотрясает мое тело, на миг
отпускает и накрывает еще более сильной волной. Рубашка
промокла насквозь от ледяного пота, ручейками сбегающего по
спине между лопаток. Мне больно. Мне страшно. Все
правильно.
Я сижу на полу, привалившись спиной к стене в одной из
пустующих комнат слизеринских подземелий. Солнечный свет
проникает в окно, прорубленное высоко под потолком, в его
потоке лениво кружатся пылинки. Там, за стенами замка,
звенит цикадами и беззаботными детскими голосами первый
по-настоящему жаркий летний день. Но его тепло не может
пробраться в подземелья, чтобы согреть меня.
Я смотрю в окно. Мне виден только кусок синего-синего
летнего неба, по которому медленно плывет маленькое белое
облачко. Его неторопливое скольжение завораживает, действует
на меня успокаивающе. Но статическое спокойствие неба
нарушено: в нем появилась и движется темная точка. Она
приближается, обретая силуэт человека. Он мчится с
невероятной скоростью, полы мантии развеваются у него за
спиной, делая его полет похожим на парение большой хищной
птицы. Он взлетает в бесконечную ослепительную синеву,
неудержимо обрушивается вниз, закладывает головокружительные
виражи и замирает в воздухе с такой легкостью, будто полет
для него - самое естественное состояние в жизни. Как будто
он родился в небе. Расстояние не позволяет рассмотреть
черты лица, или хотя бы цвета факультета в его одежде, но
мне это не нужно. Я знаю - так летать может только один
человек на земле.
Я закрываю глаза и вижу его лицо. Высокий лоб, брови,
разлетающиеся от переносицы как крылья свободной птицы,
рассеянный взгляд из-за стекол глупых очков и упрямый
подбородок. Я знаю в нем каждую черточку, ведь я столько
времени провел, изучая его. Я наблюдал за ним, я
подсматривал, я следил, я знаю все его реакции, с одного
взгляда могу угадать – улыбается он, потому, что
действительно счастлив, или только чтобы скрыть настоящие
чувства от своих беспечных друзей. Я знаю его как никто
другой, тем более, как не знает себя он сам.
Он не замечает моих взглядов, никогда не замечает. Он вообще
ничего не видит вокруг себя, вечно погруженный куда-то
вглубь собственных переживаний. А я продолжаю изучать его.
Уже шесть лет. Я не думаю, что в этом мире есть предмет
более достойный моего внимания. Иногда я задумываюсь – чем
была бы моя жизнь, если бы не было его? Мне становится
страшно, что я мог бы прожить целую вечность и состариться,
так и не поняв, не почувствовав всего того, что я понял,
наблюдая за ним. Он наполнил смыслом мое существование. Я
ненавижу его.
Я ненавидел его все шесть лет, что мы были рядом. За что
можно с таким упоением ненавидеть человека, который даже не
отвечает тебе взаимностью? Я знаю, он не испытывает по
отношению ко мне ничего сильнее раздражения. Когда-то я
объяснял свою ненависть тем, что он отверг мою дружбу. Но,
как человек, привыкший быть честным с самим собой, я
вынужден был признать, что это не так. Моя рука, протянутая
ему при знакомстве, не была предложением дружбы. Мой
покровительственный тон, произнесенная фраза - все это было
проверкой. Если бы он пожал мою руку, я еще тогда потерял
бы к нему всякий интерес, я презирал бы его, как презираю
сейчас своих многочисленных прихвостней. Но его отказ
заставил меня уважать его. За это я возненавидел его.
Он был человеком, впервые в жизни, вызвавшим у меня
уважение. Отца я боялся и обожал, он, как божество, всегда
довлел надо мной, он был невообразимо выше меня. Все
остальные, по моему мнению, были где-то на уровне моих
ботинок. В свои одиннадцать лет я был избалованным,
самовлюбленным, высокомерным, эгоистичным мальчишкой. Я
был начитан, я мог делать самостоятельные выводы, что
позволяло мне считать себя очень умным. Я выстраивал системы
глубокомысленных по форме и примитивных по сути своей фраз,
в рамки которых пытался впихнуть свои представления о жизни
и существующем порядке вещей. Я привык, что взрослые всегда
восхищались моим умом, моим воспитанием, да что бы я ни
вытворял, все находило благостную улыбку и одобрение у
приятелей моего отца и их жен, вечно крутившихся в нашем
имении. То, что их восторг вызывали не мои достоинства, а,
скорее, влияние отца, долго не приходило мне в голову.
Когда же я понял, это не добавило моего уважения людям. Я
гордился своей проницательностью. Примеряя на других
собственную мелкую душонку, я считал, что вижу их насквозь
с их комплексами, примитивными страхами, их беспомощными
попытками натянуть на себя спасительную маску. Удивительно,
что мои выводы часто оказывались если и не верными, то очень
близкими к истине.
Как любой ребенок, выросший в семье волшебников, я был
наслышан о Мальчике-Который-Выжил. Я знал, что он мой
ровесник. Отец говорил, что сам мальчишка ничего не сделал
для своей потрясающей славы, никого не побеждал и вообще -
все, что произошло там, было просто невероятным стечением
обстоятельств. Поэтому, в моем представлении Гарри Поттер
был самозванцем, незаслуженно покоящемся на лаврах героя и
благодетеля. И я заочно ненавидел и презирал его, не желая
признавать даже перед самим собой, что дело было в банальной
зависти. Мне ли - единственному наследнику одного из самых
богатых и влиятельных семейств было завидовать чьей-то
славе? Но все было именно так: я завидовал и ревновал,
ведь я - такой талантливый и уникальный - был навсегда
обречен оставаться в тени своей фамилии, тогда как этот
бездарный выскочка был для всех героем сам по себе.
Я знал, что мы будем вместе учиться. Я с нетерпением ждал
встречи. Это должно было стать моим триумфом – день, когда
герой магического мира станет прыгать под мою дудку. Я
казался себе мастером манипуляций, ведь до сих пор,
благодаря моей самоуверенности, мне легко удавалось
подчинять себе сверстников. Я так был уверен в своих силах,
что даже не стал утруждать себя составлением планов по
завоеванию власти над знаменитым Гарри Поттером. Я просто
подошел и протянул ему руку, зная, что почти никто не
рискнул бы в нервирующей своей новизной обстановке открыто
идти на конфликт с незнакомцем, отвергнув предложенное
рукопожатие. Произнесенные мною слова, звучавшие как
приветствие, на самом деле, расставляли всех
присутствующих на определенные им мною места. Пожми тогда
Поттер мою руку, он тем самым вынужден был бы признать
расстановку верной. Но он не попался на мою уловку. Глядя
ему в спину, я думал тогда, что недооценил своего соперника,
легкомысленно поддавшись первому впечатлению, которые
произвели на меня щупленькая фигурка, смешные очки и широко
открытые глаза, переполненные страхом и восторгом новизны. Я
решил наблюдать за ним, отыскать его слабые места, подчинить
его себе любыми способами. Я должен был доказать этому
выскочке, что я, а не он - номер один в этом мире.
Шесть лет постоянных наблюдений принесли мне богатый
материал - я знаю все его слабости, мне известно все о его
страхах, надеждах, мечтах. Я знаю каждую болезненную точку
его души - я выявил их опытным путем. Я посвятил этому
всего себя и не жалею о потраченных усилиях. О, это было так
увлекательно! Сначала я наблюдал за ним, потому что должен
был знать своего противника в лицо, как учил меня отец.
Потом это стало привычкой, потом - частью моей жизни.
Теперь я знаю его. И я его ненавижу, потому что я понял:
он – совершенство.
Об этом догадываются многие, просто в их безмозглые головы
не приходила мысль облечь свои догадки в слова.
Догадываются, иначе мне не было бы так легко организовывать
массовые травли национального героя, в которые азартно
включаются порой даже доблестные гриффиндорцы. И дело здесь
не в моих лидерских качествах и организаторском таланте,
которых у меня не в пример больше, чем у Надежды
Магического Мира. Просто рядом с ним каждый если и не
понимает, то чувствует, что все те понятия, которые они
для собственного удобства считали выдуманными, на самом деле
существуют. Гордость, честь и отвага, верность,
бескорыстие, совесть. И они подсознательно стремятся
уничтожить его, как то, что угрожает спокойствию гнилого
болота, которое они считают своим внутренним миром.
Как же я ненавидел его, пока был уверен, что он мастерски
корчит из себя героя для поддержания имиджа! Как я ненавижу
его сейчас, когда точно знаю, что ему незачем притворяться,
потому, что он такой и есть!
Как же холодно! В ушах шумит кровь, но и она не заглушает
клацанье моих зубов. Я устал дрожать. Я вообще устал. Ноги
затекли от сидения в неудобной позе. В спину впечатались
неровные камни стены. Руки болят. Почему я не думал, что это
так больно? Я не хочу ничего чувствовать. Нужно отвлечься.
О чем я думал? Ах, да, о том, что он - совершенство. Ничего
нового, с этого начинаются и этим заканчиваются почти все
мои размышления.
Я знаю, что он совершенство, а вот он не знает. Ха, Гарри, а
в этом я, кажется, обскакал тебя. Ну, наконец-то, надо же!
Зато, он знает все про меня. Он раскусил меня, уж не знаю,
как ему это удалось, ведь он почти не обращает на меня
внимания, пока я сам любыми способами не привлеку его. Он
знает, что я трус. И он знает, как я зависим от мнения
других людей. Он знает, как мне нужно их – не одобрение, нет
– их постоянное внимание. Он знает, что я – слабак. Этого не
знает больше никто, только мы – он и я. Ненавижу его за это.
Уверен, он никогда не воспользуется этими знаниями для
нечестной игры против меня. За это я ненавижу его особенно
сильно.
Его взгляд скользит по мне, не останавливаясь. Я знаю, если
бы я не задирался к нему то и дело, он просто не замечал бы
меня. И это совсем не из-за высокомерия, которому он
совершенно не подвержен, как можно было бы подумать,
принимая во внимание его славу. Я не интересен ему, так же
как моя ненависть.
Нет, я не занимаюсь самоуничижением, я прекрасно знаю себе
цену. Я умен, талантлив, честолюбив, я прирожденный лидер,
я умею владеть собой, у меня блестящее воспитание и самые
радужные перспективы, чем бы я ни пожелал заняться в
будущем. Я отлично представляю - кто есть кто в этой школе
и какое место среди её учеников принадлежит мне. По
сравнению с ними я смел, горд и независим. Но быть первым
среди посредственностей - это так мало! Поттер -
единственный человек, победа над которым была бы для меня
действительно значима. Но он еще ни разу не дал мне шанса.
И я ненавижу его.
Это так глупо, я не могу перестать во всем, ежеминутно
соревноваться с ним, хотя давно уже понял, что проиграю
снова и снова. Это сродни какой-то утонченной форме
мазохизма – постоянная потребность чувствовать себя
побежденным им. Но на этот раз победителем буду я. Я выбрал
беспроигрышный вариант. Да, Гарри, тебе нечем будет
ответить. Я - Малфой, я - слизеринец. Последнее слово
должно остаться за мной.
Похоже, это никогда не кончится. Боли в запястьях я почти
уже не чувствую, но звон в ушах и тошнотворный запах крови
только усиливаются с каждым ударом сердца. Сколько их еще
осталось? Очертания предметов приобрели необычную четкость,
а сами предметы потеряли объем, стали плоскими и почти
бесцветными. Рой черных точек хаотично кружится перед
глазами, если зрачок неподвижен, но стоит немного отвести
взгляд в сторону, они срываются с места и дружно несутся
вслед, превращаясь в черные полосы. Кажется, что от этого
звон в ушах усиливается, становится оглушительным. Лучше
опять закрыть глаза. Я сползаю на пол, прямо в лужу
собственной крови, подтягиваю колени к животу - так немного
теплее и накрываюсь полой мантии.
- Драко... - Это его голос. Он подходит и склоняется надо
мной. Его теплые пальцы касаются моего лба, отводят налипшие
от пота прядки волос. Его ладонь скользит по моей щеке,
очерчивая линию скулы, подбородка. Палец ложится на губы,
обрисовывает контур и останавливается на нижней губе. Мое
сердце отчаянно колотится о ребра, забыв о ритме, пропуская
удары и болезненно сжимаясь. Я приоткрываю рот и захватываю
его палец губами, обвожу, едва касаясь, языком. Он не
отнимает руки. Тогда я хватаю его ладонь обеими руками,
прижимаю к лицу и целую, целую, целую... Свободной рукой он
гладит мои волосы, плечи. Потом он мягко отводит ладонь и
накрывает мои губы своими. Я тону в этом поцелуе, кажется,
мое сердце совсем перестало биться. Я обхватываю руками его
шею с одной только мыслью - больше никогда не отпускать.
Оторвавшись от моих губ он начинает мягко целовать мой лоб
и закрытые веки, опаляя их горячим дыханием. Эти нежные
прикосновения окончательно выводят меня из равновесия. Я
обхватываю руками его плечи, притягиваю к себе, вынуждая его
накрыть меня своим телом, зарываюсь носом ему в шею и
плачу, как в детстве, громко всхлипывая и давясь слезами. Он
гладит меня по голове, что-то шепчет мне в ухо, целует
висок, снимает губами слезы с моих ресниц. Я чувствую
тяжесть его тела, оно прижато к моему так тесно, что даже
через несколько слоев одежды я чувствую выпирающие косточки
его худых бедер, под моими руками его лопатки - как
сложенные крылья. Я постепенно согреваюсь в его объятиях.
По моим щекам все еще катятся слезы, но я уже больше не
всхлипываю, мое дыхание почти выровнялось и я шепчу ему на
ухо
- Ты такой горячий!
- Это просто ты холодный, - смеётся он и целует меня, мои
мокрые от слез щеки, губы, шею. Как давно я не плакал. Слезы
будто вымыли из меня боль, и страх, и отчаяние, я чувствую
себя легким, как воздушный шарик и таким счастливым, каким
не был еще никогда. Как хорошо любить тебя, Гарри!
Но я тебя ненавижу.
Я с усилием разлепляю глаза, стряхивая с себя наваждение.
Видно, я, в самом деле, плакал: глаза все еще полны слез и
мне с трудом удается сфокусировать взгляд. Я обвожу глазами
пустую пыльную комнату. Я один. Это было видение, бред,
вызванный кислородным голоданием мозга.
Уже скоро. Это хорошо. Еще чуть-чуть, и я стану, наконец,
победителем в нашем бесконечном соревновании. Я нашел
способ. Не зря я столько лет изучал тебя, Поттер. Я знаю
твой персональный кошмар, то, чего ты боишься больше всего
на свете, то, что делает тебя слабым. Ты убежден, что
обрекаешь на смерть тех, кто любит тебя. Ты считаешь это
своей судьбой, своим злым роком. Я знаю...
Завтра, а может быть уже сегодня вечером, меня найдут. Они
сломают себе мозги, гадая, что же заставило меня сделать
это. Будут выдвигаться версии, одна глупее другой.
Какой-нибудь идиот даже придумает душещипательную историю о
неразделенной любви. А ты будешь думать, что знаешь правду.
Ты сможешь с ней жить? Сегодня за ужином ты получишь
письмо. Твоя сова принесет его тебе. Я написал в нем, как я
тебя люблю.
