Название: Lex fati
Автор: E-light (E-light@mail.ru)
Пейринг: Драко/Гарри
Рейтинг: R
Жанр: юридическая история
Саммари: а что такое закон судьбы? Вот и я не знаю :)
Дисклаймер: все принадлежит Ролинг
Неоновая вывеска над входом в клуб переливалась огнями: расправивший крылья красный дракон с поблескивающим золотистым глазом.
- Гриффиндорская символика, - хмыкнул Рон, - мне это место нравится.
- Не тяни джинсы вверх, - Гермиона строго глянула на беспокойные пальцы рыжего гриффиндорца, пытающиеся натянуть пояс низко сидящих джинсов на пупок.
- Ну и мода же у этих магглов, - смущенно сказал Рон, оставляя джинсы в покое.
- Скажи спасибо, что пирсинг в обязательную программу не входит.
- А что это тако…
Из дверей вышла девушка, которую Гарри, не слушавший диалог друзей, проводил восхищенным взглядом. Покачиваясь на высоких каблуках, проявляя чудеса эквилибристики, платиновая блондинка (крашеная, скорее всего) ушла в ночь, оставив на сетчатке глаз аврора Поттера неизгладимый красный отпечаток обтягивающего ее фигуру мини-платья. О ч е н ь мини.
По сути, это была юбка и два перекрещивающихся на груди ремня, открывавшие превосходный обзор на проколотый пупок, украшенный двумя золотыми кольцами.
- Вот это, - сказала Гермиона. – Вот это было оно.
Она развернула голову Рона обратно к входу и скомандовала:
- Ну-с, добро пожаловать в мир магглов, господа гриффиндорцы!
Мир магглов встретил их сизым туманом плавающего сигаретного дыма, подсвеченным переливами кислотных сине-красно-зеленых всполохов бешено крутящихся люстр. Лица сбившихся в тесном пространстве между столами магглов казались рожами русалок на озерном дне. Гарри передернуло от непрошенных ассоциаций. Для полного счастья осталось только Лорда Волдеморта вспомнить и последнюю битву.
Протискиваясь между потными извивающимися телами к стойке («Простите… простите… Сам смотри, куда прешь, козел»), Победитель Волдеморта вывел свой отряд к средоточию жизни в этом вертепе – сверкающему зеркалами и хромированными кранами месту обитания бармена. На высоких трехногих табуретах сидели затянутые в кожу голоногие красавицы с густо подведенными глазами.
Глянув на них, Гарри с тоской прикинул гриффиндорские шансы выпить и потанцевать в данном заведении. Они со стремительной скоростью приближались к нулю. Похоже, идея отметить новое назначение в узком кругу, подальше от жаждущих сенсации журналистов и толпы магов-поклонников, провалилась с оглушительным треском.
- А ну, дамы, слезайте, – клиенты пришли! – рявкнул наблюдавший за троицей бармен и, когда «дамы» неохотно расползлись прочь от стойки, по пути обшарив Гарри с другом томными оценивающими взглядами, волшебно преобразился, являя собой саму предупредительность. – Что будем пить?
Рыжий потомственный маг сидел, ошарашенно тряся головой: прибавивший в децибелах технический прогресс не был рассчитан на непривычные к городскому шумовому порогу барабанные перепонки. Гарри тоскливо допивал четвертый коктейль с эротичным названием «Негр в пене». Из-за дикого звукового фона, напоминавшего долбежку куском железной трубы по листу жести, даже выслушать поздравления не получилось.
А уж кто, как не молодой аврор Поттер, достоин поздравлений! Первый молодой Главный аврор! Нет, не так – единственный 20-летний Главный аврор в истории Британии, абсолютно точно – Гермиона проверяла прецеденты, а уж этой девушке можно верить.
Гип-гип-ура, Хмури наконец-то перешел в заместители, доверив руководство Аврорским отделом своему старшему помощнику, что означало последующий тихий переход бывшего начальника на заслуженный отдых.
Событие, естественно, было отмечено и с коллегами (день официального банкета и три – неформальной пьянки), и с бывшими фениксовцами, на 50% пересекающихся с нынешними коллегами, и с директором Дамблдором (ну и ну, а пьет, как молодой). Оставалась финальная часть, завершающая любое торжество, - проставление близким и родным людям, в которых у знаменитого аврора Поттера числилось всего два человека – Рон и Гермиона.
Периодически бьющая по ушам музыка сменялась заунывными напевами, под которые разнополые (но далеко не всегда) магглы прилипали друг к другу, топчась почти на одном месте и перемещаясь мелкими приставными шагами.
Раскрасневшаяся Гермиона наблюдала за танцующими парами с плохо скрываемым интересом:
- Рооон? Гааарри? – влажный взгляд карих глаз мисс Грейнджер переместился с веснушчатого лица на круглое лунное.
Оба молодых человека неожиданно заинтересовались содержимым своих стеклянных бокалов, но выдержка Рона дала трещину: еще бы, у него не имелось богатой практики избегания нежелательных контактов, наработанной Гарри в ходе горячих встреч с Волдемортом.
Рыжий поднял голову от коричневой жидкости и промямлил что-то вроде:
- Я не умею… - что Гермионой было принято за согласие – через 5 секунд Гарри сидел один за стойкой, если не считать пьяницу слева и двух девиц – ах, дам, простите, - справа.
- Есть закурить? – одна из дам развернулась, томно облокотившись об стойку и глядя на одинокую жертву, как удав на кролика.
- Н-не курю, - честно ответил Гарри, смущенно отводя честные зеленые глаза от вывалившейся на его обозрение груди.
- Скучаем? – приступила сзади вторая, игриво пробежавшись пальцами по локтю и заглядывая в лицо.
- Уймитесь, девочки, он со мной, - раздался протяжный голос.
Медленный. Холодный. Скучающий. Почти.
Обладатель голоса взгромоздился на табурет, где сидел раньше Рон, и кинул бармену:
- Рюмку коньяку. Лучшего.
Он развернулся к Поттеру, слегка склонив голову и знакомо ухмыляясь:
- Господин Главный аврор. От имени всего населения благодарной Британии и от меня лично - разрешите вас поздравить.
- Как мило с твоей стороны, Малфой, - ответил Гарри после короткой паузы, в течение которой он разглядывал лучшего школьного врага.
Тот был одет в маггловские джинсы, обтягивающие ляжки, и черную кожаную жилетку на голое тело. Его ослепительно-белая кожа молочно светилась в полутьме бара, браслет на левой руке мягко поблескивал.
- Отличный прикид. А, главное, какой небанальный, - главное, подпустить в голос побольше яду. – Где брал, на блошином рынке?
- Обижаешь, - Малфой махнул рукой, подтянул к себе стакан. – На уцененной распродаже, которую так любит посещать твой друг.
Гарри выдержал паузу. Он был очень доволен собой. В авроры не умеющих контролировать эмоции не берут.
Он быстро перебрал варианты ответов, ни в одном из которых не фигурировало: «Следи за языком, хорек поганый», и, наконец, вкрадчиво произнес:
- Дааа? Наследство оказалось не таким большим, как предполагалось?
Малфой резко поставил на стойку стакан.
Конец седьмого курса ознаменовался тем, что младший Малфой вдруг изъявил желание остаться при директоре Дамблдоре на стороне Ордена Феникса. За паршивца поручился Заслуженный Шпион света Снейп, и главного кандидата в Упивающиеся приняли в ряды борцов с ними.
Рон был уверен, что Малфой – шпион, засланный своим родителями для наблюдения за перемещениями надежды волшебного мира Гарри Д. Поттера, однако директор там не думал и его слово, как всегда, перевесило. Правда, распределили их в разные отряды.
До конца войны Малфой себя ничем особенным не проявил, особо не трусил, но и вперед не лез, главным же было то, что новообретенных «своих» он не продал. У Гермионы появилась теория, что Малфои просто кинули монетку, кому на чьей стороне воевать, и Драко достался Орден Феникса.
Теперь, после войны, он сполна пожинал плоды своей предусмотрительности. Во-первых, поместье. Во-вторых, состояние Малфоев. В-третьих, компенсация от Министерства как участнику боевых действий.
Словом, будь Люциус и Нарцисса на свободе, а не в Азкабане, Малфои «взяли бы снитч» просто и элегантно.
Блондин опустил глаза, и когда он снова их поднял, в них ничего не читалось.
- Ну почему же. С деньгами у меня проблем нет. Снять тебя на ночь, Поттер?
- Что?!
- Снять тебя? Я заплачу.
- Это еще неизвестно, кто кого снимет, - грубо прорычал аврор, аккуратно сдергивая Малфоя со стула.
- Проясним? – блондин ухмыльнулся, нарочито томно глянул из-под ресниц; эдакий провоцирующий взгляд – мазнул черными точками зрачков и вновь опустил – и двинулся к выходу, не оглядываясь.
Гарри попытался высмотреть в толпе Рона и Гермиону, чуть не потеряв при этом из вида светлую макушку, мысленно махнул рукой и последовал за слизеринским провокатором.
Вывалившийся на улицу Гарри был готов к тому, что Малфоя уже нигде не увидит, но тот стоял возле входа и закуривал.
Он никак не мог одновременно прокрутить колесико и нажать – техника у магглов хитрая – чиркал и чиркал, сосредоточенно зажимая сигарету в губах.
- Вредные привычки? – ехидно спросил Гарри. – Я с пепельницами не целуюсь.
- А кто тебе сказал, что мы будем целоваться? – отрезал Малфой.
Впрочем, тут же отбросил сигарету, шагнув вперед: проезжавшее мимо такси притормозило, подсветив ночь габаритными огнями. Малфой наклонился к водителю, что-то сказал в открытое окно и нырнул на заднее сиденье, приглашающе махнув рукой.
В темном душном салоне звучала приглушенная музыка, Малфой придвинулся, опалив Гарри горячим боком, и шепнул (теплое дыхание словно скользнуло в ухо, отдавшись дрожью по позвоночнику и моментально достигнув члена):
- Вызыватель есть?
Все, что Гарри сумел – это только кивнуть. В кармане у него лежал хрустальный шарик, благодаря которому его везде могли достать - коллеги, друзья и непосредственное начальство.
- Дез-а-кти-ви-руй, - по слогам произнес Малфой, положив руку Гарри на плечо. – Не люблю, когда мешают.
Последняя фраза прозвучала настолько многообещающе, что руки у Главного аврора, когда он полез за шариком, мелко дрожали, покрывшись гусиной кожей. Дементор! А ведь Малфой еще даже не начал!
- Быстрее! - тот повысил голос, адресуясь к таксисту. – Два счетчика.
- Торопишься раздвинуть подо мной ноги? – съехидничал Гарри, безуспешно стараясь унять разбушевавшееся естество. Да уж, попробуй скрыть эрекцию в этих маггловских туго обтягивающих джинсах. Он скосил глаза, разглядывая бедра слизеринца, но тот, как назло, положил ногу на ногу и прикрылся локтем.
- Тороплюсь тебе вставить, - ответил тот, насмешливо блестя глазами из-под полуприкрытых век. – Не каждый день представляется случай отодрать Главного аврора.
- Уверен, что получится?
Рука Малфоя пробежалась по бедру соседа, остановившись рядом с твердым бугром. Рядом, но не на нем.
Пальцы отбарабанили неизвестный Гарри ритм, ударивший в мозг, кровь в венах двигалась толчками, Гарри только подумал, что сейчас взорвется, вылетит из шкуры, будто перезаведенная пружина, как блондин уже отодвинулся на другой конец сиденья, прошептав:
- У нас в с ё получится… Только не кончи раньше времени.
Вылетев из салона такси, Малфой прошел вперед, не оглядываясь, и Поттер получил возможность рассмотреть упругую круглую попку, обтянутую линялой джинсой.
- Ну и клоповник, - протянул аврор, оглядывая диваны с потертой клеенкой, расставленные в холле, унылые обгрызенные цветы и синюю униформу сорокалетней женщины за стойкой.
- В пятизвездочных, знаешь ли, документы нужны. А здесь - достаточно денег, - Малфой вытащил бумажник, и Гарри вновь изумился, почему это потомственный, ненавидящий магглов маг, знает их мир лучше, чем знает его он. Выросший рядом с этими самыми магглами, на минуточку.
Получив во временное владение вожделенный ключ, они направились к лифту. Малфой внутри тут же прижался спиной к грязной, исписанной маркерами стене, положив ладони по обе стороны бедер. В этой позе ключицы выступили двумя круглыми косточками, которые так и хотелось взять в рот и сосать, как леденцы.
Гарри шагнул к слизеринцу, но тот всполошенно отпрянул в угол:
- Не здесь.
Голос у него был хриплый и напуганный – неужели он уже жалеет о своем вызове? Ну, нет; Гарри решил, что если Малфой даст задний ход, он просто подхватит того под коленки и занесет в номер. Нечего над аврорами измываться.
Но когда лифт остановился, Малфой пошел сам.
- Грязь. Животный секс на пахнущих жавелевой водой простынях. Простейший силлогизм: магглы – грязные животные, - подытожил свои философские раздумья Драко Малфой, бесшумно пройдясь по тощему паласу от двери к окну и обратно. – Но у них есть хотя бы шампанское, - открывая дверцу бара. – Дрянное, - глянув на этикетку, презрительно сказал потомственный аристократ, умело расправляясь с пробкой.
Гарри, сидевший на кровати, поморщился: выпитые ранее коктейли давали о себе знать. Сейчас мир, казалось, покачивался в его глазах, - ну, или же Драко Малфой изображал танцующую на хвосте Нагайну.
- Держи, - тонкая рука с безупречными ногтями подсунула ему под нос бокал. – За успех!
- Можно подумать, маги сексом не занимаются, - с опозданием восстановил попранную справедливость и политкорректность Главный аврор. – Ты эти подстрекательские речи брось. Смотри у меня, - герой всей Британии попытался погрозить пальчиком, на что блондинистый магглофоб только презрительно фыркнул.
- Было б, на что смотреть. Ну-ка, покажи, - он опрокинул Гарри (без особого труда, ибо бокал шампанского вышиб из того последнее соображение) и стянул с него джинсы. – О. Стоит неплохо. А вот размер средненький, могло быть и побольше. Ну, да это неважно, - утешил поганец партнера, забираясь сверху и оседлывая бедра. – Им тебе работать не придется.
Гарри поклялся про себя, что вставит сегодня Малфою так, что у того из горла полезет, и он будет хрипеть и задыхаться с выкаченными глазами. Просить «Еще! Давай!!!», пока голос вконец не сорвет. Вместе с крышей. Он стиснул зубы и рванул застежку кожаной жилетки. Та со скрипом разъехалась, предоставляя для обзора бледную грудь с нежно-розовыми монетками сосков. Драко повел плечами, и жилетка соскользнула, при этом напряженная плоть внизу соприкоснулась с вставшим членом Поттера.
- Сними джинсы, - простонал задыхающийся аврор. – Приподними задницу!
Джинсы у Драко были в облипку, поэтому, несмотря на то, что он привстал, удалось сдернуть их только чуть ниже паха. Белья, кстати, на Малфое не оказалось. Готовился мальчик…
- Слезь с меня, - прохрипел Гарри и толкнул оседлавшего его блондина в грудь.
Тот упал, извиваясь, на постель, выполз из своих джинсов, потянулся к карману жилетки.
Тут-то Гарри его и подловил. Поймал за руки, свел вместе запястья, вздернул их вверх, услышав болезненно-изумленный стон, перекатился сверху, надавил коленом между гладких длинных ног, распахивая их для себя, впихивая свое тело между. Драко бешено дергался, молча пытаясь освободиться.
Но шанса Гарри ему предоставлять не собирался, и он был сильнее.
- Будешь дергаться, порву, - предупредил он, одной рукой удерживая тонкие запястья, а другую направляя к бедрам – приподнять и найти желанный вход.
- Порвешь. Уздечку, - прошипел Малфой, извиваясь еще сильнее, при этом его вставший член всякий раз соприкасался с телом Гарри, оставляя на нем влажный след.
- Зарастет, - беспечно отозвался Поттер, устраиваясь поудобнее между Малфоевских ног. – Я же говорил, ты их передо мной раздвинешь, - пошутил он, глядя в почерневшие от расширенных зрачков глаза прямо перед собой.
- В кармане жилетки мазь. Возьми, - ответил Драко. В глазах его блестели злые непролитые слезы.
Назойливая муха кралась по щеке; когда ее сгоняли, взлетала и опускалась со снайперской точностью на лоб, а затем маршрут повторялся. Наконец Гарри понял, что сегодня ему уже не уснуть, проклял весь мушиный род до девятого колена и открыл глаза, хмуро глянув на окружающий мир. Мир повернулся к нему филейной частью: впрочем, добравшись до зеркала и увидев там свое лицо, опухшее и ставшее подозрительно похожим на задницу, Гарри мир понял и простил.
Драко нигде не было, видимо, он не стал дожидаться пробуждения партнера и ушел. Ох ты, Мерлин мой, неужели обиделся?
Гарри помнил, как тот вчера тряс засыпающего аврора за плечо: «Гарри, не спи… Гиппогриф тебя раздери, не спи, Поттер! Поттер!!! Да Гарри же! Всего девять часов…», - а Гарри бормотал что-то вроде: «Да-да, конечно-конечно», - но глаза сами собой закрывались.
Коктейли плюс последний бокал шампанского подействовали, как убойная доза снотворного, он не смог бы вынырнуть на поверхность, даже если бы ему пригрозили Авадой, веки отяжелели, словно в них залили свинец, и он отключился, думая: «Драко… Драко? Ах, да. Дра…»
На грани сна и яви он еще ощутил прикосновение тонкой руки к своим волосам, а может, ему все-таки почудилось.
И – впечатанные в память, этого он никогда не забудет – стоны Драко, его упругий член в ладони, дерганые рывки навстречу, напряженное струной, налитое тело, покорный взгляд серых глаз из-под длинных ресниц… Пятна румянца на щеках, сорванный голос, повторяющий его имя снова и снова, словно это – единственное, за что можно уцепиться в падающем вниз мире.
Сладость воспоминаний. Радость победы («Я сделал это! Я трахнул Малфоя!»). Нежная горечь поражения – он ушел. Не дождался, пока Гарри проснется, не стал с ним завтракать, не назначил свидания, - ушел, оставив смутные сожаления, отметинки в памяти, незаметные, как пролезшая глубоко под кожу заноза.
Вчера Гарри пылал желанием вогнать между упругими ягодицами член независимо от того, понравится это Малфою или нет. Будет ему больно или приятно.
Но та покорность… Он подтянул к себе колени руками, раскрываясь для Гарри, и тот уже не смог быть резким, разящим, он вошел нежно и плавно, целуя золотистые ресницы, отбрасывавшие тени на щеки. А потом Драко открыл глаза и смотрел на Гарри, смотрел, пока его не затрясло в оргазме, накатившем на обоих, словно Хогвартский экспресс.
И уже после экстаза, выплеска семени, Гарри уснул, моментально вырубившись, чувствуя на плечах руки Малфоя, слыша его раздраженный голос: «Поттер. Поттер! Ну что ж ты пить не умеешь…»
Ладно, все это потом. Потом разберемся с ушедшими Малфоями и воспоминаниями. Сначала нужно привести себя в человеческий вид.
Дойдя до ванной, Гарри сунул два пальца в рот, потом долго мочил голову под краном. Ну, вот, теперь можно и аппарировать, не опасаясь развеяться где-нибудь в подпространстве.
Дома есть стратегические запасы перечного зелья, сделанные в ближайшей колдоаптеке на сто лет вперед.
- Мистер Поттер!
Гарри выронил вытащенную из шкафа склянку и уставился на голову своего секретаря, плясавшую в языках каминного пламени. Что, дементор побери, происходит?
- Мистер Поттер, мы вас всю ночь ищем! Ваш вызыватель не работает! Срочно аппарируйте в отдел: из Азкабана вчера сбежали Люциус и Нарцисса Малфои.
- В 8:17. Как раз на свидании. Драко Малфой задержан с час тому назад, сейчас он в кабинете у Хмури. Ой, то есть, в вашем кабинете, - Дейл Форстер остановился перед изукрашенной резьбой дверью и повернул ручку. – Пожалуйста.
Гарри чувствовал себя ужасно. Преступление. Из особо тяжелых. Которое нужно расследовать в субботнее утро. И голова все еще болит.
Разумеется, это самые удачные обстоятельства для того, чтобы показываться на глаза Аластору Хмури, чье место он недавно занял. Прекрасное начало карьеры.
Но больше всего его беспокоила мысль, каким боком ко всему этому относится Малфой, если в 8:17 они как раз поднимались на лифте, чтобы трахнуться в дешевом номере.
С отчаянной решимостью идущего на арену гладиатора Гарри вступил в свой собственный кабинет, на двери которого поблескивала золотом новенькая табличка:
«ГЛАВНЫЙ АВРОР
Г.Д. Поттер».
Как и на всякой работе, в Аврорском отделе существовали свои нюансы. Например, мудодрыга с кабинетами. Иметь небольшой кабинет с окнами в маггловский Лондон считалось престижным и яснее всяких званий говорило о статусе владельца. Огромный кабинет с окнами во внутренний двор и прекрасным видом на министерскую помойку был выделен младшим аврорам и стажерам. Их там сидело человек двадцать, плюс-минус отпускники, командированные и не выдержавшие конкуренции за личный кабинет.
Каждый отдел считал делом чести вырвать себе хоть маленькую клетушку под собственные нужды, внутри организации шло постоянное переформирование подразделений, кого-то объединяли, кто-то, наоборот, отделялся, и под ковром не прекращалась обыденная, скучливо-усердная грызня, давно ставшая частью привычной аврориатской жизни.
Как старший помощник Главного аврора Гарри делил кабинет со Стивеном Таунсендом, шведом под два метра ростом, начальником группы «Вихрь» (аврорские силовики). В качестве же новоназначенного Главного аврора Гарри должен был сидеть «в присутствии» в приятном одиночестве, и за последнюю неделю он обнаружил, что читать так «Квиддичное обозрение», прикрывшись от входящих горой отчетов и оперативных сводок, намного удобнее.
Хмури сейчас нарушал служебную субординацию - это раз, подрывал авторитет Поттера в глазах подчиненных - два, и просто мешал Гарри работать - это три.
Хотя ладно, чего уж, сам виноват, - «Дезактивииируй, не люблюуу, когда мешаааают» - надо ж попасться на такую простейшую подставу.
Против ожиданий, Хмури не начал укоризненно качать головой, а только кивнул:
- А, Гарри. Вошел в курс дела? – и вновь перенес внимание на пленника.
Малфой сидел перед столом, сжав руки в замок, словно даже жестом отвергая лежащий перед ним обманчиво невинно чистый пергамент с пером.
- Ты мне чего дуру крутишь, - почти дружелюбно проговорил Аластор, - какое еще такое свидание с Поттером? Подписывай признание, за добровольность суд скостит пару месяцев.
- Какое признание? Вам нужно повесить на кого-нибудь дело, а из-за моего происхождения я - самая удобная кандидатура. Не выйдет. Ищите себе другую вешалку. Я был в это время с Поттером, - Малфой пожал плечами.
Стивен, стоявший у окна, сложив на груди руки, вопросительно посмотрел на Хмури, но тот обратился к Гарри, и начальник силовиков только переступил с ноги на ногу.
- Что скажешь, Гарри? Врет подозреваемый?
- Это давление на свидетеля, - Малфой говорил спокойно, не поворачивая головы к любовнику. Аврор почувствовал, что его захлестнула и понесла волна чистого, яростного гнева. – Форма вашего вопроса некорректна и несет отрицательную эмоциональную окраску.
- Гляди-ка, - добродушно удивился Хмури, - как подготовился… Небось, месяц над законами сидел.
Гарри поморщился, не отрывая пристального взгляда от светлого виска и линии щеки сидевшего к нему в профиль «подозреваемого».
- Малфой находился рядом со мной в районе между 7:30 и 9 часами вечера. Точнее сказать не могу.
Стивен присвистнул, но Хмури никакого удивления не выказал, ровным голосом спросив:
- В течение всего этого времени он не отлучался? В туалет, курить?
- Нет, - ответил Гарри и покраснел. – Мы постоянно были вместе.
Да уж, можно сказать, нераздельно. Главного аврора бросило в жар при мысли о том, КАК именно они соединялись. Учитывая, что свидание, закончившееся побегом, длилось с 8 до 8:17 вечера, аврорам оставалось только с грустью констатировать факт наличия у Малфоя железного алиби.
Предоставленного самим Главным аврором, между прочим! О-черт-дерьмо-то-какое – Гарри мысленно заскрипел зубами.
- Теперь, когда ваш начальник подтвердил мою невиновность, я могу идти? – любезно осведомился Малфой.
- Ну, нет, погоди, куда так торопишься, - по-прежнему добродушно отозвался Хмури. – Мы еще поговорим.
Гарри почувствовал огромное облегчение и непрошенную благодарность к бывшему Главному аврору; сам он обязательно бы наломал дров, сорвался, начал орать и ничего, конечно же, не добился.
Хмури дожимал подозреваемых методично и планомерно, не оставляя им никаких шансов и не поддаваясь на провокации. Вот и сейчас он сонно и лениво высказывал предположения тихим голосом, но Гарри знал, что ум у старика работает быстро и точно, перебирая и отбрасывая варианты.
- Многосущное зелье. А? С аврором Поттером был вчера некий мистер Х, а мистер Драко Малфой в это время устраивал побег семье.
Драко Малфой пожал плечами.
- Хотите подробностей? Да пожалуйста. У Поттера родинка чуть выше паховой складки. Член среднего размера. Я бы сказал, очень среднего, - добавил он, впервые взглянув на Гарри и чуть заметно ухмыльнувшись. Но тут же вновь посерьезнев. – Не обрезан. В состоянии эрекции достигает 13-14 сантиметров. Кончает быстро. Пяти минут не прошло, - в этом месте Малфой оскорбленно хмыкнул.
- Достаточно, - прервал его Гарри. Уши у него горели.
В отличие от аврора Поттера, Таунсенд слушал рассказ с большим интересом, один Хмури оставался, как всегда, невозмутимым.
- Все это можно было узнать у дубля - мистера Х. Неубедительно, мистер Малфой, - неторопливо проговорил Хмури.
- Проведем медицинское освидетельствование, - предложил блондин. – Уж не полагаете ли вы, что я взял сперму мистера Поттера из задницы мистера Х и вспринцевал себе? Да пусть и так – мало ли до чего дойдет ваш маразм – давайте тогда возьмем пробу эпителия. Может, вы думаете, что мистер Х отвинтил член мистера Поттера, пока тот спал, и принес мне, чтобы я вставил его в зад?
Стив Таунсенд хрюкнул у окна, оценив, видимо, картину.
- Колдомедики обнаружат следы полового контакта, - уверенно закончил Малфой.
Гарри подумал, что если бы он мог провалиться под пол или исчезнуть отсюда, растворившись в воздухе… Но здание Аврориата ограждал аниаппарационный барьер.
Одного взгляда на Поттера хватило Хмури, чтобы понять: Малфой не блефует, и опытный аврор решил зайти с другого конца (м-да, теперь слово «конец» ассоциировалось у Гарри с чрезвычайно неприятными воспоминаниями):
- Допустим. Тогда наоборот: мистер Малфой спал с мистером Поттером, обеспечивая себе алиби, а в это время некто с его внешностью устроил побег Люциусу и Нарциссе Малфоям.
- Я об этом ничего не знаю, - в который раз пожал плечами подозреваемый. – Увольте меня выслушивания ваших домыслов. Я устал от этого театра абсурда. Или вы предъявляете мне официальное обвинение в пособничестве побегу особо опасных преступников, или отпускаете – и немедленно!
Крыть было нечем. Для того чтобы предъявить официальное обвинение, надо иметь хоть какие-то доказательства. Додумки и предположения – не аргумент для судьи.
Закону нужны «вещдоки» - прутья от метлы, капли Многосущного зелья, последние заклинания на палочке…
- А вот сейчас попьешь Веритасерум – и все нам расскажешь… - вкрадчиво предложил Хмури.
Это были дешевые понты. И знали об этом все присутствующие, начиная от Главного аврора и заканчивая подозреваемым. Малфой усмехнулся:
- Запрещается применять Веритасерум без предъявления официального обвинения. Раз. Результаты применения Веритасерума без санкции судьи не засчитываются в суде как доказательства. Два. А не пойти бы вам в задницу. Три. Вы меня утомили. Я сейчас встаю и иду домо…
Хмури взглянул на Таунсенда, и Стив тут же в одно движение оказался позади начавшего вставать Малфоя.
- Куда-то торопишься? – прорычал он, легко прикладывая допрашиваемого лицом о поверхность стола.
С его медвежьей силой «легко» превратилось в костяной стук, и Гарри вздрогнул, боясь того, что сейчас увидит. Наверное, у Малфоя лицо превратилось в котлету.
И правда – когда Стивен дернул голову слизеринца вверх, у того из носа бежали две красные струйки, расчерчивавшие его бледное лицо.
- Вы за это ответите, - прошипел он. – Вы за это…
- За это – это за что? – искренне удивился Стивен. – Вы, может, видите, что к допрашиваемому применялись какие-нибудь заклинания? – обратился он к аврорам. – Круцио или Веритасерум? Какая наглая ложь! Поскользнулся на крылечке… - глава силовиков аккуратно опустил лицо Малфоя на стол, - и так десять раз, - закончил он.
На этот раз Гарри увидел в глазах слизеринца слезы, когда его голову снова подняла огромная рука. Слезы ярости – он попытался вывернуться, вцепиться в Таунсенда, но аврор не дремал – перехватил блондина, выкрутив руки, уткнув в стол, и наставительно заметил:
- Отметьте – нападение на аврора при исполнении должностных обязанностей. Карцер и строгий режим?
- Оставь! – внезапно резко сказал Гарри. – Оставь его!!!
Он взглянул на Хмури и прибавил вполголоса:
- Оставьте нас вдвоем.
Чаще всего реакция человека наутро после случайной связи варьируется от «Мерлин, это сколько же я вчера ВЫПИЛ» - при взгляде на лежащую рядом на подушке чужую голову, до «Мерлин! Мои вещи, мое портмоне, мои ДОКУМЕНТЫ!..» - при виде пустого номера или обчищенной квартиры.
Но вот ТАКИЕ последствия выпадают на долю далеко не каждому. Издевательство над законом, наглое попрание правосудия, удар по репутации, длинный шаг к снятию с должности за профнепригодность, и, наконец, окончательная утрата веры в неблагодарное человечество – слишком дорогая плата за ночь безумного секса.
Драко Малфой, запрокинув лицо, прижимал к носу вытащенный из кармана белый батистовый платок, не обращая ни малейшего внимания на Главного аврора.
Сидеть так на стуле ему было неудобно, и Гарри хмуро предложил:
- Пересядь в мое кресло. Accio графин, - с подоконника взмыл в воздух и направился к магу графин с водой.
Хмури держал его в кабинете для того, чтобы поливать кактусы. Собственно, кактусы перешли Главному аврору по наследству вместе с кабинетом, должностью, креслом, огромным столом, юго-западным окном, большим железным сейфом и папками с делами. Главный аврор не возражал бы, если бы ему перешли также кофейник, миникамин для получения обедов из столовой и ряд полезных канцелярских принадлежностей, но из личных вещей Хмури оставил после себя в кабинете только флору.
При этом он не забывал ежедневно заходить к Гарри и проверять, как тот заботится о вверенных на его попечение растениях. В отделе рассказывали анекдоты о Хмури и его кактусах, в частности, говорили, что цветы и хозяин «нашли друг друга» и являются почти зеркальным отражением. Новый Главный аврор любовью к колючим озеленителям помещения не страдал; они занимали место на подоконнике и требовали постоянного ухода, но ненавязчивое предложение забрать с собой своих любимых зеленых питомцев не нашло у их хозяина никакого отклика.
Аластор утверждал, что в кабинете старшего помощника окно западное, а недостаток света и тепла негативно отразится на их цветении. Гарри просто добивала министерская оконно-пейзажная система: он совершенно не понимал, руководствуясь чем надо было ставить одним – приличные виды, другим – индустриальные пейзажи с мусорными баками.
Тонкости с ориентированием окон по сторонам света в зависимости от ранга хозяина кабинета выглядели в его глазах китайской грамотой.
Все они сидят под землей. Ну и почему бы не поставить всем закаты и восходы, пляжи и океанский берег, сады и утренние лесные поляны с растущей там земляникой.
Впрочем, не Гарри было ломать установленный веками порядок.
Он намочил платок водой и вновь протянул его Малфою, перебравшемуся в кресло и осторожно устроившему голову на подголовнике.
- Ты всерьез думаешь, что тебе это сойдет с рук? – выражение лица Малфоя из-за прикрывающей его ладони он не мог различить. – Я небо и землю переверну, но докажу твою причастность к делу.
Голос слизеринца, когда тот заговорил, был хриплым:
- Я требую проведения медицинского освидетельствования.
- Ты о чем? – удивился Гарри. – Тут три свидетеля видели, как ты поскользнулся и ударился о…
- Я о половом акте, - перебил Малфой.
- Не стоит, - сказал Гарри. – Я знаю, что со мной был ты.
Тут он перегнулся через стол и, отведя руку Малфоя от лица, выговорил четко и твердо, глядя немигающим взглядом:
- Но я найду твоего подельника. Кто принимал твою внешность – Крэбб? Гойл? Забини? И посажу в Азкабан твоих родителей. Веришь?
Драко улыбался начавшими опухать губами:
- Что ж, это твоя работа. Лови.
Гарри отпустил его запястье и взглянул на календарь. 5 июля.
- К своему дню рождения я сделаю себе подарок, - пообещал он.
Малфой пожал плечами и встал.
- Салазар тебе в помощь. Я могу идти?
Главный аврор кивнул.
У двери Малфоя остановил оклик. Тот обернулся, не снимая руки с дверной ручки и вопросительно взглянул на аврора.
Гарри крутил в пальцах перо, хмурясь и глядя в пол.
- Не для протокола. Тебе… понравилось?
С полминуты Малфой соображал, чего от него хотят, а потом вдруг искренне расхохотался и проговорил, задыхаясь, сквозь приступы смеха:
- Мерлин, Поттер… Над этим тебе тоже… предстоит поработать. С техникой, знаешь ли, у тебя беда.
Он окинул мечтавшего провалиться под землю Гарри игривым взглядом и со словами: «Трудись, негр, - солнце еще высоко», - исчез за дверью, оставив отдающееся в ушах эхо злорадного хохота.
Отделы перещелкивались в мозгу Гарри костяшками домино, рассыпались веером карт. Что это напоминало, покер? К полудню, вытащив голову из камина и с трудом встав с колен (отсиженные ноги негодующе запротестовали, сделав вид, что внутри у них вместо костей и плоти мягкая вата), Гарри решил, что больше всего это похоже на сеанс одновременной игры вслепую на десяти досках с невидимым гроссмейстером.
Отдел портключей, департамент международного магического сотрудничества, управление международного магического законодательства, отдел неправильного использования маггловских предметов быта (этот только потому, что Артур Уизли крайне бы недоумевал, если б его не попросили оказать посильную помощь), отдел маггловского оружия (подразделение аврорской контрразведки) и, разумеется, всю дежурную смену тюрьмы, откуда был совершен побег.
Гарри чувствовал, что голова у него кружится от обилия информации, а лица сотрудников Министерства давно слились в одно лицо: равнодушное, озабоченное мелкими проблемами, иногда по-нехорошему заинтересованное.
Особое внимание он уделил разговору с Кингсли Кандальером, осуществившим осмотр места происшествия и предварительный допрос свидетелей. Кое-какие выводы в результате он сформулировал, но в каком направлении двигаться теперь, не знал. Все, что можно было сделать, сделали уже до него. Подали ориентировки в международный розыск, перекрыли транспортные каналы (наверняка бесполезно, скорей всего, беглецы давно находятся на континенте), составили протокол.
Только уголовное дело по факту побега пока не возбудили – Гарри невесело усмехнулся – следователя должен был назначить Главный аврор. Или его заместитель, на данный момент Аластор Хмури.
Что ж, пора было выдвигать рабочие версии и начинать их отрабатывать.
Трехкратный просмотр записи омниглаза, чтение протоколов допросов и личное мнение опытного аврора Кингсли делали картину происшедшего кристально ясной и прозрачной. Человек, имеющий внешность Драко Л. Малфоя (на время следствия ему была присвоена кличка «Манекен») вошел в помещение, являвшееся временным местом содержания заключенных из-за подтопления Азкабана внезапно поднявшимися грунтовыми водами, в 19.55.
Пройдя стандартную процедуру досмотра (завеса, выявляющая наличие у посетителя магических предметов, и физический обыск) и сдав палочку вместе с мелочью из карманов, он был допущен к своим условным родителям. В 20:15 он устранил дежурного тролля, находящегося с ним в помещении, прикоснувшись к тому запястьем. Троллья туша упала, как подрубленная: у этого вида существ маленькие мозг и сердце по сравнению с общей массой тела, и то, что электрический разряд не привел к обширному инфаркту, можно было считать почти чудом. При просмотре в омниглазе этого момента самым крупным планом оружием поражения был определен маггловский железный браслет, редуцировавший ярко-синюю искру при контакте с охранником.
Первоначальные предположения колдомедиков об ослабленном варианте Авады Кедавры не подтвердились – приборы не обнаружили никакой остаточной магии. Специалисты отдела неправильного использования маггловских предметов быта (а конкретно Артур Уизли) напомнили о похожем воздействии маггловского электричества, и дело тут же перешло к сотрудникам отдела маггловского оружия.
Оружие магглов было использовано в этом деле два раза: при устранении охранника (электрошок) и при взрыве перегородки из небьющегося стекла, отделяющей Манекена от «родителей». Во втором случае было использовано взрывное устройство – специалисты отдела в данный момент разбирались, какого именно типа.
Впрочем, вряд ли это имело значение, главным для авроров являлось то, что оно сработало, несмотря на применение к нему заклинания уменьшения. Разумеется, сработало: заклинание, оперировавшее с четвертым измерением, изменяло только видимые размеры, но не физические свойства предмета. Проще говоря, взрывалось что бы там ни было так же хорошо. Пронес же минимизированную взрывчатку Манекен просто и примитивно – во рту.
Завеса не среагировала на нее, поскольку она не была магическим предметом, и вот имеем то, что имеем: в 20:16 Манекен спокойно взрывает стенку, на глазах у ошарашенного наблюдателя, сидящего в кабинете наблюдения у омнишара, хватает Люциуса и Нарциссу Малфоев и… активирует портключ.
20:17. Конец побега.
Психологически время рассчитано идеально, дежурные успели уже расслабиться после привода посетителя в камеру и не успели еще напрячь внимание для увода заключенных в 20:30.
Серьезнейший прокол охранной системы – не учитывается возможность применения современного маггловского оружия. Совершенно очевидно, что просто физического обыска и сдачи имеющихся при себе вещей теперь недостаточно, видимо, придется раздевать посетителей «догола» и заставлять переодеваться в казенную одежду.
Ага, и в зубы, в зубы смотреть, а еще (Главный аврор поморщился) в задний проход, там тоже может быть «контрабанда». Популярность Аврориата подскочит до запредельных высот… У пассивных гомосексуалистов.
Зато организаторы побегов не смогут протаскивать с собой браслеты-электрошокеры и медальоны-портключи. Завеса на медальон сигнала тревоги не подала: такие родовые обереги таскают с собой почти все маги, чей род насчитывает хотя бы 4 колена. У Малфоя было 15.
Особых магических свойств побрякушки не имеют, больше суеверие, ну и похвастаться, конечно, как же без этого – Гарри отлично помнил, как Малфой в школе постоянно выставлял медальон на обозрение, нося поверх летних рубашек или сверкая тяжелой на вид серебряной блямбой в пройме расстегнутой на три пуговички робы…
Гарри плюнул.
Убить гадюку слизеринскую. Нет, сначала отпялить прямо тут, на столе…
Нет, убить. А потом отпялить.
Однако от сладостных мыслей о некрофилии отвлекла суровая реальность. Итак, Завеса не выдала реакции на медальон, модифицированный в портключ – интересно, неужели Малфой сам заколдовывал? тогда он сильный маг. Пожалуй, если схватиться с ним на дуэли сейчас, рискуешь столкнуться с равным противником.
Скорее всего, фоновая магия от родового оберега при его превращении в средство транспортировки изменилась незначительно. Дементор! Ну что за неудачное стечение обстоятельств!
Происходи это все в Азкабане… ничего бы не произошло.
Во-первых, дементоры бы почуяли подмену, внешностью их не обмануть. Во-вторых, никакие магические средства транспортировки не действуют через водные преграды, именно поэтому Азкабан и расположен посреди моря, и единственный способ сообщения с берегом – лодки. Только лодки.
Но наземная тюрьма, в которой содержались административные правонарушители, оказалась не такой надежной. Зато преступник оказался слишком изобретательным.
Гарри вздохнул, подошел к окну, полюбовался видом на Лондон с высоты 99-го этажа, посмотрел на бегущие по небу облака... Сесть бы на подоконник, подобрав колени к груди, как парень на огромном маггловском щите с рекламой сигарет.
Ага. Мечтай.
Кактусы.
Пора было идти к Аластору Хмури с тем, что успел наработать.
***
В сущности, Гарри как Главный аврор имел право вызвать Хмури к себе, но это было явным нарушением всех неписанных, установившихся задолго до его появления на свет, традиций. Поэтому Гарри вышел, пересек огромную приемную, где их общий секретарь создавал видимость кипучей деятельности, и вошел в дверь напротив (если их кабинеты находились на одной линии, то почему у одного окно было ориентировано на юго-запад, а у другого – просто на запад? возвращаясь к вопросу о кактусах).
Хмури и Таунсенд сидели за своими столами, работая с мыслесливами; швед поднял голову и подмигнул боссу.
- Итак, - начал Гарри, сгружая пергаменты со стула на пол и усаживаясь, - я знаю примерно, что произошло, но не могу понять, что с этим делать.
- Начнем с начала, - Хмури сосредоточенно кидал информацию по какому-то делу в мыслеслив, белая струйка тянулась клейкой массой («Словно сперма», - невольно подумал Гарри, поморщившись), - сначала, как помнишь, всегда решается вопрос: «Кому выгодно?», и дело, считай, уже раскрыто.
- Здесь дело ясно, как хрустальный шар Трелони, - раздраженно сказал молодой аврор. – Преступник – Малфой, но вот что с ним делать…
- Презумпция невиновности, - негромко напомнил заместитель Главного аврора.
- Охх, - Гарри вскочил, начав мерить тесное пространство кабинета шагами. – Чьи это родители? Малфоя. Кто устраивал себе алиби в тот вечер? Малфой. Единственная проблема – доказать наличие преступного сговора. Мерлин, да тут всего одна версия! Хроноворот пролетает сразу – создает опасные временные парадоксы, во-первых, и не изменяет предопределенного будущего, во-вторых, то есть Малфоев все равно бы когда-нибудь арестовали. Метаморф отпадает из-за чутья нелюдей, метаморфы пахнут чем-то звериным, тролль бы это почувствовал. Таким образом, Манекеном – заменителем Драко Малфоя был его приятель или знакомый под Многосущным зельем. Собственно, чего гадать, это был Маркус Флинт.
- Пришли анализы из лаборатории? – спросил Таунсенд.
- Угу, - Гарри кивнул.
Разлетевшаяся стена осколками поранила всех находившихся в помещении, в том числе и Манекена. Кровь, как оказалось, принадлежала бывшему капитану слизеринской квиддичной команды, присужденному послевоенным трибуналом к лишению прав на пользование магией и давшему подписку о невыезде.
- Дело ясное, - закончил Гарри. – Я только не могу понять, ЧТО делать теперь.
Он сел на стул и взглянул на Хмури с едва заметной надеждой, но тот молчал, по-прежнему накручивая на палочку белесые нити. Стивен сочувствующе покосился на бывшего соседа и качнул головой.
Эта пантомима начала уже раздражать Гарри: а почему все такие спокойные? Из Азкабана (хорошо, из временной тюрьмы, но приписаны-то они к Азкабану) сбежали опасные преступники, еще один преступник гуляет на свободе, напялив целый Аврорский отдел, а зам. Главного аврора и главный силовик молча утрутся и продолжат варежки из мыслей вязать, как ни в чем не бывало?
Гарри переводил взгляд с макушки Хмури на кончики пальцев Таунсенда, виртуозно крутящие палочку, и когда его градус кипения медленно достиг температуры: «Ну, все, щас начнется!», бывший Гаррин начальник подал голос:
- Малфой виновен?
Подавив первый порыв ответить: «Вы издеваетесь, что ли?!», - Гарри обдумал вопрос еще раз, взвесил и сказал тихо, но твердо:
- Да.
- Решение принимать тебе, - Хмури пожал плечами и отодвинул мыслеслив. – Помни, решение всегда принимает Главный аврор. И помни про свою ответственность перед обществом, - старик положил палочку и поднялся из-за стола. – У меня обед. Пойду, пожалуй, иначе не успею.
Хмури пошаркал к выходу: действительно, идти до выходных каминов или просто до антиаппарационной границы было довольно долго. В целях безопасности камины внутри здания работали только как средства связи, воспользоваться ими в качестве транспорта было невозможно.
Гарри помнил, как в первый раз в жизни побывал в Министерстве: тогда путешествие через огромный вестибюль, пропускные пункты и долгая поездка на лифте казались ему бесконечными. Но, дементор бы все побрал!!! Мир рушится, от репутации Аврорского отдела скоро останутся одни клочья, а Аластор Хмури заботится о том, как бы не пропустить обед?
Главный аврор выжидающе уставился на Таунсенда: если, не дай Мерлин, это все же старческое помешательство, дела в Аврориате в полной… в общем, в том Малфоевском месте, в котором этой ночью побывал Гарри.
Таунсенд сидел, создавая палочкой над своей широкой ладонью множество маленьких радуг (детская забава – да что здесь, все сошли с ума?), и улыбался.
***
- Гарри… по старой привычке не буду звать тебя «шеф», - семицветная радуга вспыхнула трепетным разноцветьем и погасла.
Гарри только что закончил выражаться длинно и нецензурно по поводу сложившейся ситуации, Стивен слушал его, не прерывая.
- Ну? – хмуро осведомился Главный аврор.
- Какие последствия в этом деле ты видишь?
Гарри на секунду представил слухи и сплетни, которые начнут курсировать в Министерстве, на кухнях и в газетах с журналами, и упал на подоконник (совершенно свободный, если не считать папок с делами) с мучительным стоном:
- ПОЗОР!!!
Позор был неминуем: предоставить в свидетели своего алиби Главного аврора… Спокойненько разгуливать на свободе, смеясь в лицо закону… Этот случай войдет в анналы юриспруденции и предания Аврорского отдела: в первые как юридический казус, во вторые как исторический анекдот.
И школьники с молодыми аврорами будут смеяться над аврором Поттером по прозвищу Поттер Средний Член, или Поттер Быстрый Конец, в принципе, фантазия молодежи безгранична, они и похуже что придумают.
Гарри покраснел: пожалуй, вся тяжесть его положения полностью дошла до его понимания только сейчас. Раньше ее заслоняли злость, необходимость действовать, переработка новой информации. Ладно, дементор с ним, с гормонально бушующим идиотом, а как отразится этот скандал на Аврорском отделе…
Он поник, и Стивен, следивший за ним со своего стола, грубовато сказал:
- Ну-ну, только вот нос не вешай. Аврориат – это тебе тоже не фунт изюма. Возьмем мы твоего Малфоя. Это уж будь уверен.
Здесь было неплохо, совсем неплохо. Гарри вынужден был даже признать, что хорошо. Все оформлено в пастельных тонах: светлые шторы, наполовину закрывавшие большие полукруглые окна с рамами, казавшимися произведениями искусства, настолько искусная их покрывала резьба; светлый персидский ковер, в котором утопали ножки кресел с высокими спинками; имеющий форму буквы S изогнутый столик - на нем стояла ваза с цветами и еще одна - с фруктами, – и больше в комнате не было ничего. Гостиная (?) явно предназначалась для официальных контактов и переговоров и была единственно доступной через Каминную сеть, по крайней мере, для авроров. Друзья семьи наверняка могли попасть и в кабинет, и в столовую, и в библиотеку, да и в будуары хозяев Малфой Мэнор.
Открылась дверь, по ковру прошелестели маленькие лапки. На Гарри уставились огромные глаза (Главный аврор внимательно оглядел домовика, но следов жестокого обращения, к своему легкому разочарованию, не обнаружил):
- Господин что хотеть? – эльф выжидающе смотрел на Гарри, в его взгляде не было ни намека на узнавание, только равнодушие к постороннему и нечто, смахивающее на снобистское раздражение. Голова Гарри в отсутствие плеч и груди, облаченных в аврорскую форму, эльфа, видимо, не впечатлила.
(«Как они узнают, что у меня нет десяти поколений аристократических предков? Нюхом чуют? – возмущенно подумал Гарри. – Или им прическа не нравится?»
Его вихры по-прежнему были безнадежны и существенно портили имидж. Вот вы, например, будете слушаться начальника, у которого на голове воронье гнездо? Да и в одежде, мягко скажем… некоторая неопрятность была заметна. Гарри сумел за последние годы развить и улучшить свой вкус, но почему-то практиковался только на окружающих, отмечая мимоходом наличие или отсутствие у тех стиля).
- Мне нужно поговорить с Драко Малфоем, - голос совсем некстати сорвался.
Аврор вовсе не был готов к разговору с прислугой, ему казалось, что у камина должен очутиться непременно хозяин.
- Мистер Драко Малфой господину назначать?
Мгновение Гарри смотрел на домовика, готовый лопнуть от злости, зато и тон у него моментально стал командным, уверенным и властным.
- Позови хозяина. Скажи, что с ним хочет говорить Главный аврор.
… Малфой вошел бесшумно, как кошка. Или, скорее, как змея – заскользил извивами дорожки шагов по ковру, переступая ногами, как в танце. Опасная грация – каждое движение завершено, плавно перетекает в следующее, затем в следующее и… Эффект волны.
Малфой остановился, и Гарри поднял глаза, глядя в его спокойное, словно у небожителя, лицо. Ни удивления (впрочем, по расчету Таунсенда так и должно было быть), ни недовольства, ну, и радости тоже нет.
- Господин Главный аврор… Чем обязан? – протянул Малфой без вызова, но и без особой насмешки. Больше похоже на спрятанную глубоко иронию над жизнью и ситуацией в целом.
- Надо поговорить, - Гарри опустил смущенный взгляд ниже и начал внимательно разглядывать робу.
Так вот в чем ходят аристократы у себя дома. В скользких, переливающихся на изломах тканях, окутывающих фигуру трогательно уютным коконом. Кокон так и хотелось размотать и…
- Поттер, что за трагический тон? Ты меня пугаешь. Залететь от меня ты не должен был, и какие ж претензии еще? – светлые брови слегка приподнялись.
… отшлепать мерзавца по попе, конечно же!
Гарри взял себя в руки («Нет, на это раз я не покраснею! Не по-кра-сне!..») и сухо сказал:
- Нам надо поговорить. Нам обоим, - последнее слово в предложении он выделил. – Я не вызываю тебя в Аврориат – а мог бы. Как свидетеля. Оцени. Но меня вполне устроит твой замок.
Малфой бросил быстрый взгляд поверх камина (наверное, там у него висели часы или календарь) и задумчиво пробормотал: «Так, шестое, шестое. У меня будет время семнадцатого числа. Отлично…», - Гарри перевел дыхание.
Посмотрев на голову аврора, Малфой объявил:
- Семнадцатого, в 18:00. Я открою этот камин на одну минуту. Не опаздывай.
Семнадцатого… для целей Гарри вполне подходит. Насколько он помнит, он обещал Малфою сделать кое-что до своего дня рождения 1 июля – интересно, помнит ли об этом Малфой.
Небрежно кивнув, Гарри отодвинулся от каминного пламени и, оказавшись целиком, включая голову, в своем кабинете, обвел красным кружочком день в настенном календаре.
Еще два красных кружка отмечали 3 июня и 1 июля, и поскольку даты в служебном календаре шли в строку, чем-то это напоминало сильно растянутый маггловский светофор с тремя сигналами «Тревога».
Мир охраняющих закон авроров не признавал цветов «Готовьсь» и «Все спокойно»: стражи порядка не ведали покоя и были всегда готовы.
В последний раз о смысле жизни Гарри задумывался месяца три тому назад – в аккурат после празднования Дня Победы. Рон тогда напился и ко всем приставал, куда дели его брата Джорджа. Напились тогда вообще все, лишь Гермиона ходила со скорбно поджатыми губами, твердя, что недопустимо оскорблять память павших в битвах героев своим скотством.
Гарри чертил загадочные фигуры на широких полях пергаментов, вырисовывая круги в квадратах и кривые ромбы в неправильных овалах. Это было плохим признаком, свидетельствующим о возврате времен размышлений на абстрактные темы.
О том, что такое этика, например, проблематика которой с легкостью укладывалась в поистине всеобъемлющий вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?»
И сколько он ни убеждал себя, что Малфой заслужил все, что получит, все, до последнего кната, в журнале «Графики продвижения расследований» вновь и вновь появлялись странные цветы, звери и люди-мутанты, под которыми так и хотелось подписать алыми чернилами: «Жертвы радиации».
Если бы у Гарри имелись хоть минимальные художественные способности, в некоторых мутантах можно было бы узнать младшего Малфоя по прозвищу Хорек. Малфой был абсолютно не похож на самого себя не только за счет растущих из задницы рук Главного аврора, но и из-за несвойственного его лицу выражения грусти, похожего на надпись заглавными буквами «ЖЕРТВА».
К визиту 17-го числа Гарри начал готовиться дня за три: сдал в чистку аврорскую форму, ходил потом на работе по одной половице, чтобы, не дай Мерлин, случайно не запачкать, наполировал нагрудный знак и даже подумывал было сделать стрижку, но потом решил, что много чести.
Какого дементора он вообще все это делает? С тем же успехом можно было заявиться в поместье в пропыленной робе и мантии, небрежно развалиться в чиппендейловском кресле, оставив следы грязных ботинок на персидских коврах…
Но самолюбие грызло не хуже жучка-древоточца, напавшего на вкуснейшую осину. Он? Перед Малфоем? В затрапезном виде?
Ну прямо иллюстрация к балладе «Леди и кузнец», правда, баллада-то закончилась тем, что белая, как снег, леди спустилась к грязному черному кузнецу из своего окошка. Главный аврор, затосковав, подумал, что Малфой, скорее, спустит из окошка его самого.
В назначенный день ровно в 18:00 Гарри шагнул в камин, произнеся: «Малфой Мэнор». Операция под кодовым названием «Сюрприз» началась.
Очутившись в той же самой пастельной гостиной, Гарри оглянулся, но не обнаружил ни одной живой души. Никто его не встречал, не говорил: «Приятного вечера, господин Главный аврор» или хотя бы: «Ну, и чего ты явился, Поттер?»
Это было даже слегка обидно, хотя планам Поттера ака аврора весьма способствовало. Гарри двинулся к выходу, и положил уже ладонь на резную ручку, как дверь внезапно отворилась, чуть не щелкнув ему по носу.
- Эй! – крикнул аврор, опуская взгляд вниз.
- Простите, простите, господин Главный аврор, - залепетал домовой эльф, протискиваясь в комнату и настойчиво проталкивая Гарри внутрь.
Эти наглые действия настолько не соответствовали испуганному тону, что аврор не нашелся с ответом и просто спросил:
Где твой хозяин? Он мне назначал!
- Мистер Драко на верховой прогулке, сэр. Да, сэр, - приосанившись, ответил домовик, закрывая за собой дверь.
- Н-на прогулке? – от возмущения Гарри поперхнулся.
- Да, сэр, - ответил эльф с таким самодовольством, словно трястись на пахнущем потом, глупом животном было признаком королевского происхождения, а умение молодого хозяина кататься верхом являлось его личной эльфовской заслугой.
- Гуляет, значит? – нехорошо протянул Гарри.
- Здесь, сэр, подождать здесь. Мне приносить вам чего-нибудь выпить?
Гарри крутанулся вокруг своей оси в лучших традициях Снейпа, проехал подолом взметнувшейся мантии по лицу домовика (это было сделано специально) и прошел к креслу, упав на него так, что ножки безвинно пострадавшей мебели жалобно скрипнули.
- Приносить. Коньяк «Монастырь леди Ровены» 1812 года. И именно 812, - прикрикнул он, - не вздумай притащить какой-нибудь девятисотый – узнаю.
- Но это никак не можно, сэр, - задрожал домовик, - должен приказать хозяин Драко.
- Вот пусть он и прикажет. Найди: заодно и домой позовешь.
На домовика было жалко смотреть: традиции гостеприимства требовали от него оказывать гостю любые услуги, но прерывать из-за этого прогулку хозяина… Гарри от души сочувствовал домовому эльфу, по пути стукнувшегося лбом об дверь пару раз, а затем не пропускавшего ни единого предмета мебели – судя по удаляющимся от гостиной звукам.
Как только ушастое доверчивое создание ушло, коварный гость, обманом проникший в чужой дом, натянул мантию-невидимку, выглянул за дверь, убедился, что в огромном помещении (что это, холл?) никого нет, и тихо заскользил по мраморному полу, примечая удобное для
Вернувшись в «зал ожидания», Гарри задумчиво скинул мантию и свернул ее в маленький удобный рулон. Он не рискнул заходить далеко, не зная, когда вернется домовой эльф, первый же длинный темный коридор с деревянными панелями вполне удовлетворял его целям. Аккуратно подцепив кончиком ножа одну из панелей, он приподнял ее и уложил в образовавшуюся щель тоненькую пластинку.
Брокенская дурь. Сильнейший галлюциноген, за хранение пяти милливдохов которого можно было попасть за решетку на пять лет. В этой пластинке было десять.
Вытерев влажную ладонь о робу, Гарри поспешил назад.
Замок Малфоев был невероятно красив. Все слова исчезают, когда нужно описать то, что тебя действительно восхитило… ну, он был не красивее Хогвартса, конечно, но Хогвартс – это было общественное, гордость Британии, лучшая магическая школа Европы, а тут все принадлежало одной семье. И эти потолки, высокие, каменные, с вырезанными на них геометрическими цветами, покрывавшими каждый дюйм поверхности, и эти колонны, сверху украшенные мордами грифонов и прочих животных, - Мерлин, как это было красиво, стоять в конце холла и видеть, как уходят два ряда колонн в перспективу, - и эти статуи, классические белые и магические разноцветные, и витражные окна, проходя сквозь которые лучи вечернего солнца ложились на пол яркими картинами (старый волшебник с серебряной бородой, в голубой остроконечной шляпе с серебряными звездами и в зеленой мантии… оранжевый волк, готовый к нападению… девочка в красной шапочке и синем платьице… золотоволосый рыцарь в фиолетовом доспехе, воздевший меч), - все это принадлежало Малфоям.
Пожалуй, только теперь Гарри понял, зачем надо было разводить всю эту бодягу с подменой и алиби, когда можно было просто продать все имущество, забрать деньги из Гриннготса и рвануть из Англии, прихватив с собой родителей. Если уж он, сторонний человек, так впечатлен, увидев это, то что же должен чувствовать родившийся здесь, в этом месте, считающий его своим родовым гнездом? На какие европейские отели и убогие квартиры можно променять э т о т дом?
Всю жизнь живший в помещениях, ему не принадлежавших, Гарри глядел на Малфой Мэнор со смешанным чувством грустной зависти и тихого восторга.
Ну да, чулан под лестницей, общая спальня мальчиков, общая гостиная Гриффиндора, казенная лондонская квартира, выделенная Министерством… Ему было где воспитывать и лелеять аристократический снобизм.
Один из коридоров, куда он заглянул, целиком оказался заполненным портретами Малфоев в полный рост – беловолосые мужчины и дамы, все, абсолютно все блондины и блондинки. У Гарри зарябило в глазах, он отшатнулся. Конечно, он знал, что у Малфоев в роду только светловолосые - такой фенотип, он видел отца и мать Драко, но одно дело знать, а другое – увидеть собственными глазами. Три Малфоя даже вместе не производили такого впечатления, как полусотня Малфоев разом.
Теперь Гарри стоял возле кресла и мучительно думал: морщинка прочертила его гладкий белый лоб, залегла трещинкой грядущего надлома между бровей. Он раздумывал, не уйти ли ему прямо сейчас: дело сделано, а Малфоя можно и не дожидаться, но…
Какая-то червоточинка разъедала его изнутри. Сомнения в своей правоте? Снова возвращение к вопросу, что такое хорошо и что такое плохо?
Малфоя выдернут из его гнезда, вытащат из прекрасного замка и посадят в маленькую камеру, где всей мебели – деревянные нары, и все удобства – дырка в полу для сан. нужд. Разве он это не заслужил?
Посмотрим на дело сторонним взглядом: Малфой организовал побег двух преступников, осужденных в полном соответствии с законодательством Британии, причем организовал так, что Аврориат не может привлечь его к ответственности.
Преступник должен сидеть в тюрьме.
Дверь вновь открылась, и домовой эльф пискнул:
- Господин главный аврор, хозяин Драко разрешать открыть коньяк 1812 года. Хозяин Драко приглашать господина Главного аврора в Большую гостиную. Болли проводить господина – идите за мной.
Проклиная себя за то, что задержался, Гарри пошел за домовиком. Ему совсем не хотелось разговаривать со своей жертвой. Жертвой? Дементор побери, это преступник!
Правильно Таунсенд говорил, закон должен исполняться! Гарри тогда еще спорил – мол, разве таким образом… Мы же, авроры, за закон и порядок…
И Таунсенд кивал: за закон и порядок. И если допускать, что на закон будут плевать все, кому не лень, - кто же будет уважать этот закон? И если попустительствовать кому-то в нарушении порядка, то в стране воцарится анархия.
Но окончательно Гарри убедил простой аргумент: Малфой виновен? он должен сидеть в тюрьме? так какая разница, ЗА ЧТО?
Так и был разработан план «Сюрприз». Гарри думал, что план был разработан Хмури и Таунсендом уже давно, Главному аврору они предоставили честь исполнения только чтобы тот не чувствовал себя не «в деле».
Далее все должно было развиваться достаточно просто, через неделю ложный информатор даст показания, что Малфой занимается продажей брокенской дури, судья подпишет ордер на обыск, и при толпе свидетелей, в том числе журналистов, в Малфой Мэноре найдут подкинутую пластинку.
Пахло дурно, но Стивен прав – на войне приходилось заниматься и куда более жуткими вещами.
Послевоенное время в любой стране – это разруха и разболтанность, если власть не держать железной рукой, в щелях юриспруденции так и будут ютиться тараканы и блохи – мошенники всех мастей.
Гарри отмечал автоматически все достопримечательности замка, мимо которых проходил – фонтан с золотыми трубами, из которых лилась вода; гигантскую клумбу, ограниченную черным мраморным барьером в половину человеческого роста и разбитую в форме слова MALFOY (MAL было выписано красными нимфоделями, FOY – желтыми), эркеры со стеклянными крышами и французскими окнами, с удобными столиками и креслами внутри – но сил восторгаться пока не было. Он думал.
Большая гостиная оказалась довольно далеко, почти на другом конце замка. Домовик распахнул тяжелые резные двери и ступил вперед с возгласом:
- Господин Главный аврор, сэр!
«К нам в гости Темза!»* - хмуро подумал Гарри, проходя к камину, возле которого развалился в кресле Малфой. Его тонкие пальцы сжимали ножку бокала, доверху наполненного янтарной жидкостью.
Не глядя на гостя, он махнул палочкой, и поднявшаяся с полированного столика, оплетенная в соломку бутылка темного стекла, наклонилась над пустым бокалом, изливая струйку золотистого вина.
Бокал перелетел в руки Гарри, а метко направленная вслед за ним виноградная гроздь шлепнулась бы о его нос, если б не его реакция квиддичного ловца. На рефлексах бывший лучший ловец Хогвартса сжал кулак, и несколько больших спелых ягод лопнули, оросив ладонь сладким соком.
- Черт! Малфой! Если у тебя такие понятия о гостеприимстве, то я, пожалуй, пойду…
- Пойдешь? – светловолосый… нет, теперь назвать мерзавцем его не получалось… посмотрел на Гарри с огромным возмущением. - Поттер, из-за тебя я открыл коньяк!
- Выпьешь сам, - буркнул аврор, стараясь не глядеть на Малфоя. – Тебе же лучше.
- Коньяк 1812 года! Ты хоть представляешь себе, насколько он ценен? Хотя откуда… - Малфой безнадежно махнул рукой и вновь откинулся в кресле. – Спасибо тебе за твою скромность, - ядовито заметил он, - вино 9 века ты не попросил.
- А у вас есть вина девятого века? – Гарри присел на краешек кресла, держа в руках бокал с гроздью и смотря в огонь.
- О, - оживился Малфой, - так ты об этом просто не знал! Сегодня явно мой день!
Гарри краешком глаза покосился на счастливого аристократа: на улице, видимо, шел дождь, а Малфой с прогулки так и не переоделся и сидел теперь в кресле с влажными волосами; его мантия с каплями стекающей по ней воды была небрежно брошена на подлокотник.
Некоторое время они сидели так; Гарри попробовал коньяк, горячим комком скользнувший в желудок и растекшийся моментально по всему телу иголочками согревающего заклинания, отщипнул несколько ягод…
Ну, вот, здесь, рядом, сидит человек, которого он отправит в Азкабан, и который в ближайшие лет пять не попробует больше вина, не будет скакать на лошади под дождем, не будет смотреть на огонь в камине и не будет любить кого-то… кроме своей правой руки.
Не будет для него фонтанов, статуй, рыцарей и домовиков, свои нары он будет заправлять сам, говорят, в Азкабане заключенные и это быстро перестают делать.
Гарри поставил бокал на подлокотник и нерешительно посмотрел на хозяина замка, мгновенно на это отреагировавшего:
- Так о чем ты хотел поговорить, Поттер? – Малфой действительно выглядел заинтересованным, он наклонил голову к плечу в позицию: «Я вас внимательно слушаю», его серые глаза в отблесках живого огня мерцали затаенным любопытством.
Гарри вздохнул, потряс головой, уныло выдавил:
- Ну… Я хотел спросить у тебя… как ты мог так сделать?
Заготовка, и дома казавшаяся неидеальной, в полевых условиях прозвучала полным бредом. Таунсенд говорил, что она сработает, Малфой слишком самолюбив, он не удивится, что обманутый любовник пришел к нему с глупыми выяснениями.
Видимо, Стив ошибся.
Интерес в глазах Малфоя сразу погас, лицо стало жестким.
- Как – так? – резко спросил он. – Что я тебе сделал?
- Ты же это все подстроил! – возмущение вышло естественным.
Нет, то есть, Гарри Малфоя вполне понимал, но и у него положение не сахар – большая лужа, куда он сел задом с размаху, вечный позор в Аврориате и прочих местах…
Малфой пожал плечами:
- Не понимаю, о чем ты. Я, конечно, разочарован результатами нашей одноразовой встречи, но не начинаю обвинять тебя в том, что мои ожидания не сбы…
Гарри стремительно шагнул к креслу, сгреб Малфоя за воротник и легонько встряхнул – бокал наклонился, и остатки коньяка выплеснулись на бриджи.
- Ты! Мне-то не ври! Подонок!
- Дементор тебя подери, Поттер, ты испортил мою одежду для верховой езды! – Малфой, опустив глаза, смотрел на расплывшееся желтое пятно на своих бриджах. Обтягивавших его бедра, как вторая кожа. – Пусти меня! – он вырвался из рук Гарри, несколько смущенного порчей чужого имущества и слегка ослабившего захват. – Думаешь, я не знаю, как это делается? Ты раскручиваешь меня на ложные признания, а авроры в это время слушают и записывают у омнишара.
Гарри опустил руки, постоял возле кресла, тупо смотря на то, как Малфой непонятно зачем скребет пятно – тоже, наверное, для того, чтобы не поднимать глаз.
Мальчик правильно догадался. Только немного не в ту сторону.
Гарри отошел, снова сел к себе, по привычке потирая лоб с исчезнувшим шрамом и глядя на ковер. Да, Стивен Таунсенд прав. Врага нужно давить любой ценой…
Гарри посмотрел еще раз на Малфоя, усиленно оттиравшего пятно, вывести которое сможет только магия домовиков, если сможет вообще.
Черт! Какой же повод выбрать, чтобы вновь зайти в тот коридор с деревянными панелями?!
- Я пойду, - вставая, быстро сказал Гарри. – Меня не надо провожать.
- Пойдешь? – спросил Драко, и его голос дрогнул. – Не останешься на ужин?
Гарри, прокручивавший в голове варианты: «если навяжет домового эльфа, оглушить того, надеть мантию-невидимку и забрать «сюрприз», «если пойдет сам… ох, черт, придется доставать где-то дурь, чтобы принести и сдать подотчетный инвентарь в отдел по борьбе с дурманом», «если…», удивленно замер и переспросил автоматически:
- Ужин? Нет-нет, я дома поем.
Высокие скулы зарозовели румянцем, голос Драко из нерешительно-робкого стал скрипучим:
- А. Ну, понятно. Неприятного аппетита.
Но Гарри не торопился уходить, стоял и пытался сообразить, что все это значит.
Дементор, Малфой! – наконец выдал он. – Я тебя не могу понять! Ты когда-нибудь говоришь людям приятное?! Или если не выполнена норма «почасовая гадость», твой день прожит зря?
Малфой посмотрел на него из-под длинных ресниц:
- Мне просто нравится тебя дразнить. Знаешь, ты так забавно краснеешь. У меня характер такой… - последнее предложение против воли Драко прозвучало так, как будто он оправдывался.
Гарри, впрочем, метаний Малфоя и его блудливого взгляда не замечал, занятый обработкой и перевариванием информации.
- Значит, - протянул он, - значит, те претензии к моей технике… Это ты меня дразнил?
Он услышал подавленный смешок. Затем Малфой встал и меееееедленно (по внутреннему времени Гарри) подплыл к главному аврору.
- Нет, - приглушенно сказал он, заглядывая в зеленые глаза. – Но мы над этим поработаем.
Серые глаза были совсем-совсем близко, Гарри чувствовал запах Малфоя и тепло его тела, так близко он стоял, аврора затягивало в опасные глубины, тянуло в по-осеннему серые омуты, и, проваливаясь туда целиком, он лишь кивнул в ответ на вопрос:
- Так ты останешься у меня на ужин?
__________________
* Вдруг этот анекдот кто-то не знает: сидит в замке лорд, пьет шотландское виски.
Вбегает дворецкий:
- Темза вышла из берегов!
Лорд:
- Выйдите, Бенджамин, и доложите, как положено.
Дворецкий выходит, стучится, распахивает дверь и объявляет:
- Сэр, к нам в гости – Темза!
***
Главный аврор ворвался в свой кабинет без десяти секунд 9. Утра.
«Уфф, не опоздал», - облегченно вздохнул он, взглянув на огромные часы. Это хорошо, потому что собирался он сегодня, как на пожар. Впопыхах даже надел носки наизнанку – теперь, за столом, это было ясно видно.
Он сердито замахал рукой на записки, подлетевшие к Главному аврору стройным клином, и те отлетели, перестроились, зависли под потолком, трепеща крылышками.
Первым на «летучку» (короткое пятиминутное утреннее совещание) явился, как всегда, Таунсенд – Гарри как раз переодевал носки.
Швед занял собой половину кабинета, и Главный аврор подумал, что кабинеты у них все же слишком тесные, каморки настоящие, а не кабинеты, а тут еще кактусы место занимают…
- Утро доброе, - поздоровался вежливый, как всегда, Таунсенд. – Есть хорошие известия?
- Есть, - сказал Гарри, хлопая об стол кипой пергаментов. Злость его подогревалась также тем обстоятельством, что ниже спины у него болело. Ну, пощипывало, по крайней мере. Драко воспринял свои обязанности обучить искусству любви Поттера слишком всерьез. – Есть. Мы переходим на новую систему ведения дел. Отныне – никаких игр с законом! Оставим эти грязные методы в 20 веке!
Аврор поморщился – плечо тоже болело. Драко прикусил его зубами. Просто так. Это он играл так в постели, изображая умирающего от голода - Поттеру была отведена роль десерта. «Сливочное мороженое с шоколадной крошкой и вишенкой».
Роль вишенки выполнял… кхгм-кхм.
- Ну, ничего, мы еще посмотрим, - вслух сказал Гарри. Он теперь ученый, в следующий раз (то есть этим вечером) будет уже применять полученные знания на практике. Еще посмотрим, у кого какая техника. Переведя взгляд на изумленного Таунсенда, он пояснил. – Аврориат будет охранять закон и порядок, и будет делать это с чистыми руками!
В кабинет вошел Хмури, сразу направившийся к своим цветочкам.
- Гарри, ты их вчера не полил? Как можно так безответственно относиться к ж и в ы м созданиям?! – заместитель Главного аврора вышел набрать воды в графин.
В кабинете потихоньку скапливался народ, двое человек подошли к подоконнику, и Гарри взмахнул палочкой, освобождая им место для сидения:
- Вингардиум Левиоза! На подоконник в приемную секретаря!
Колючие шары и оладьи направились строем туда, куда их послали: Хмури, застывший в дверях с графином, проводил их ошарашенным взглядом.
- Пришла новая эра, - сказал Гарри, посмотрев
на заспанные лица зевающих сотрудников. – Эра, в которой мы с вами будем р
а б о т а т ь, ребята.