Название: Экстази (Little Pink Pills)

Автор: MushroomAnn (shroomann@gmail.com)
Переводчик: Яда (ulalala@narod.ru)
Бета: Ariadna (vasilis-k@yandex.ru)
Пэйринг: Драко Малфой/Гарри Поттер
Рейтинг: R
Жанр: romance, humor.
Саммари: Два молодых парня, одна последняя драка, две маленькие таблетки Экстази и одно длинное взыскание.
Предупреждение: употребление наркотиков.
Дисклеймер: Все - JKR.

 

Глава 1.
День Рождения.

Ночной воздух был невозможно жарким, и Гарри вспотел. Знакомая густая, липкая и горячая жидкость заполнила рот, прокатившись по языку и губам, проникла в горло. Одинокая капля соскользнула в уголок губ и, медленно прочертив дорожку по подбородку, упала на белую простынь. Он взмолился, чтобы тетя Петунья не обнаружила пятна.
Это был последний день июля, день шестнадцатилетия Гарри. И он праздновал его единственно возможным взаперти в доме номер четыре на Прайвет Драйв способом: сидя на кровати, обложившись открытками и подарками от друзей, Гарри объедался шоколадным пирогом с помадкой, который прислала миссис Уизли. Хотя пирог был ужасно вкусный, в нем было слишком уж много шоколада. Слишком много даже для него. По лицу Гарри скользнула усмешка. "Из этого бы вышел милый заголовок для завтрашнего Ежедневного Пророка, - подумал он про себя. - Мальчик-Который-Задохнулся-И-Умер-От-Передозировки-Шоколада". Ему срочно надо было выпить воды.
Подойдя к двери, Гарри прислушался: до него донесся храп из спальни его тети и дяди и тишина из комнаты Дадли. Кузена до сих пор не было дома.
Дадли очень изменился за последний год. Гарри подозревал, что это каким-то образом связано с атакой дементора прошлым летом. Приберегая всю скопившуюся агрессию для занятий боксом, Дадли перестал избивать несчастных малолеток. Он больше не шатался со своей старой шайкой и даже немного похудел. Гарри видел, как он встречался с новыми друзьями на прошлой неделе, и сразу понял, почему они никогда не собираются рядом с домом Дурсли. Оказывается, даже Дадли был достаточно проницателен, чтобы понять, что Петунья скончается от сердечного приступа, когда увидит мальчиков с длинными волосами, в пестрой одежде и с многочисленным пирсингом на лицах. Особенно, если их прелестный, "очень нормальный" Дадличка - друг этих монстров. Она и Вернон по-прежнему с удовольствием верили в то, что их сынуля каждый вечер тихонько сидит в кругу своих старых друзей и попивает чаек.
Но Гарри терзали смутные сомнения, что вовсе не чай подают на этих вечеринках…
Он тихо спустился по лестнице вниз и присел за кухонный стол с кружкой холодной воды. Холодильник, стоящий поблизости, вдруг низко зафырчал, и Гарри постарался мысленно сосредоточиться на этом звуке, чтобы только не думать о местах, в которые он никогда бы и ни за что больше не вернулся, и о вещах, которые он так старался забыть. Но осознание своей вины не позволяло Гарри перестать подолгу задумываться об этом.
Он не услышал, как хлопнула входная дверь. Так что, когда раздался голос Дадли, внезапно выбивший его из задумчивости, Гарри вскочил со стула, практически сшибив его на пол.
- О, это всего лишь ты, - кузен вздохнул с облегчением. - Я испугался, что ты - моя мама.
Дурсли не позволяли Гарри бродить по дому ночью, и теперь он беспокоился, что Дадли нажалуется своим родителям и вовлечет его в очередную ссору. Он поднял глаза и посмотрел в лицо кузена. Что-то в нем было не так: густые светлые волосы в беспорядке торчат в разные стороны, глаза по пять копеек и зрачок расширенный почти во всю радужку. И он улыбался, глядя на Гарри. Это было очень необычно.
- Я забыл свои светящиеся палочки, так что я за ними вернулся, - объяснил Дадли.
Гарри уже устал удивляться. Почему Дадли ему об этом рассказывает? И, что самое главное, почему кузен такой вежливый?
Дадли начал говорить так быстро, что Гарри не был уверен, успевает ли его кузен дышать:
- Я люблю мои светящиеся палочки, у меня есть все цвета, ты когда-нибудь их видел? Если ими быстро махать, то они оставляют за собой светящийся след прямо в воздухе! Это прекрасно. И еще есть такие маленькие палочки, которые ты можешь положить в рот - и он у тебя засветится! Я обычно случайно прикусываю их, и они ломаются, и у них такой странный вкус, и они красят мне язык, но я все равно их люблю. - Он наконец-то приостановился, чтобы сделать вдох. - Они очень-очень клевые. - На этом он с улыбкой и горящими глазами закончил.
Гарри закусил щеки, что бы только не рассмеяться из-за странного поведения своего кузена.
Дадли посмотрел на Гарри и наклонил голову.
- У тебя сегодня День рождения? - спросил он вдруг.
- Э… да, - Гарри был удивлен, что кузен вспомнил дату.
- Ооо… Эти сладкие шестнадцать лет, - проворковал Дадли, смотря на него пугающе любящим взглядом, который поселил в душе Гарри жгучее желание убежать и спрятаться под кроватью. Но было слишком поздно, и он оказался в крепких объятиях, от которых захрустели все косточки, и не осталось воздуха в легких.
Не слишком-то быстро Дадли отпустил его обратно и убрал свои ручищи. Гарри почувствовал огромное облегчение, когда это наконец-то произошло. Он тут же отступил на несколько шагов, ужасно напуганный действиями Дадли.
- Прости, но я не купил тебе подарка, - сказал кузен извиняющимся тоном, как будто только что ничего сверхъестественного не произошло.
- Да ерунда, - быстро сказал Гарри до того, как Дадли вдруг почувствует желание извиниться в более… физической форме.
Дадли нахмурился, как будто глубоко задумавшись, но Гарри не был в этом уверен, потому как мозговая работа не была чем-то, что часто происходило с его кузеном прежде.
Вдруг его большое круглое лицо просветлело, и он с триумфом произнес: "Я придумал!"
Гарри почти видел, как электрическая лампочка вспыхнула над головой Дадли.
Кузен поставил правую ногу на один из стульев, и полез в маленький кармашек, спрятанный в подшивке штанов. Оттуда он достал какой-то небольшой предмет и, зажав его в кулаке, поднес к самому носу Гарри.
- С Днем Рожденья, Гарри! - взволнованно произнёс он.
"Отлично, я опять получу пятьдесят пенсов", - горько подумал Гарри, вспоминая монетку, полученную, как подарок от Дурслей на Рождество, во время учёбы в Хогвартсе на первом курсе. Он не мог придумать ничего более мелкого, что могло бы уместиться в этом жирном кулаке.
Гарри прищурился, осторожно протягивая Дадли раскрытую ладонь, который в свою очередь положил ему в руку две розовые таблетки, упакованные в липкую пленку.
У Гарри отвисла челюсть. Это точно были не монеты.
- Экстази, лучший в мире наркотик! - гордо провозгласил Дадли.
Гарри уставился на кузена широко раскрытыми глазами.
- А? - спросил он, слишком ошарашенный, чтобы произнести более чем один звук.
- Тебе понравится, поверь мне, - сказал Дадли. - Только… Э… - Он огляделся по сторонам и понизил голос, - не говори никому, что это я дал их тебе, хорошо?
Он похлопал Гарри по плечу с силой, с которой мог бы поспорить только Хагрид. Дадли, должно быть, заметил выражение лица Гарри и попробовал успокоить его.
- Ты не беспокойся, если даже тебе и не понравится, что абсолютно невозможно, таблетки действуют всего четыре часа. - Потом он ухмыльнулся и добавил, - Лучшие четыре часа твоей жизни! Приятной тебе ночки.
Он развернулся, чтобы уйти, но, не дойдя до лестницы, обернулся.
- И не будь свиньей, не ешь их один, - он поучительно потряс в воздухе указательным пальцем, - не жадничай и поделись с кем-нибудь еще. С кем-нибудь особенным. - Он подмигнул все еще бывшему в остолбенении Гарри и поднялся по лестнице.
Гарри остался стоять, пытаясь осознать, какого черта здесь только что произошло. Уставившись на сжатые в руке таблетки, он сначала решил выбросить их, не доверяя Дадли. Потом любопытство взяло над ним верх, и он почти решился выпить одну, чтобы посмотреть, что случится, ведь ему нечего было терять - его жизнь все равно уже не могла стать хуже.
Но, в конце концов, Гарри решил пока оставить таблетки и просто пойти спать: завтра надо будет рано вставать, потому что члены Ордена Феникса приедут, чтобы забрать его в Гриммаулд Плэйс.
Он посмотрел, как Дадли вернулся вниз и по пути к входной двери сумасшедше махал ему своими прелестными сверкающими палками. Гарри неуверенно помахал ему вслед, пока кузен снова не покинул дом.
Потом он вернулся в комнату и затолкал таблетки поглубже в карман джинсов.
Где они и остались.
Забытые.

Глава 2.
Опять он.

Наступил первый день учебы, и Гарри сейчас сидел в Хогвартс экспрессе в закрытом купе с Нимфадорой Тонкс и Аластором Муди. Они были его специальным сопровождением на сегодня и не оставят его до тех пор, пока он в целости и сохранности не пройдет через большие дубовые входные двери Хогвартса. На самом деле, Гарри был благодарен своим охранникам. Он был не в настроении для бесконечных расспросов о Вольдеморте или для раздражающих его первогодок, которые не знают, что неприлично пялиться и разевать рты на лбы незнакомых людей. Другим жизненным достижением сегодня стало то, что впервые за пять лет обучения в Хогвартсе, Малфой не показывал своей белесой морды в его купе. И Гарри уж точно не горел желанием увидеть его снова.
Но, как всегда, везло надежде колдовского мира не долго. Он не заметил, как блондинистый слизеринец подобрался к нему, когда он входил в Большой Зал к началу ежегодного пиршества. Гарри был слишком занят, сосредоточившись на деле, которому посвятил все предыдущее лето: проигрывал в голове события прошлого года и самозабвенно захлебывался жалостью к самому себе. И заметил его приближение, только услышав, как разозленный Рон воскликнул: "Отвянь, Малфой!", - поднял глаза и посмотрел в ухмыляющееся личико слизеринца.
- Почему ты такой грустный, Поттер? - спросил Малфой с притворным беспокойством в голосе. - Ты выглядишь, так, будто у тебя собака сдохла.
Этого было достаточно, чтобы завести Гарри. Кровь ударила ему в голову, отстукивая ритм безумно быстрого пульса в ушах, внутри все запылало от гнева. "Да как он посмел упомянуть Сириуса?.."
Со скоростью ловца Гарри вытащил палочку, указал ею на Малфоя и прокричал заклинание Пугало-Летуче-Мышиных Чар, которые, он знал, унизят его противника, но слизеринец уже был наготове с палочкой в руке, направленной на Гарри, и в то же самое мнгновение выкрикнул свое заклинание. Как и пару лет назад, их проклятья встретились в воздухе на середине пути, произведя жуткий грохот, и срикошетили во все стороны, разлетаясь над Большим Залом, будто фирменные фейерверки близнецов Уизли. Повсюду зазвенело разбитое стекло: их заклятья раскололи большие окна-мозаики, покрыв каменный пол сверкающими кусочками и наполняя помещение криками напуганных детей, пытающихся найти укрытие под скамейками и столами. Прошло несколько бесконечно длинных секунд перед тем, как в этом шуме и гаме послышалось "Finite Incantatum" Дамблдора, и еще пара жутких мгновений полного хаоса перед тем, как все утихомирились.
Оглядевшись по сторонам, Гарри остолбенел от количества повреждений, которые они учинили.
- Expelliarmus!
Палочка гриффиндорца вылетела из рук, оказавшись у МакГонагалл вместе с Малфоевской.
Профессор выглядела злой, как никогда: губы сжаты так сильно, что, казалось, у нее вообще нет рта, глаза сверкают из-под очков праведным гневом.
- Вы двое, в мой кабинет, сейчас же. - Сказала она слишком уж тихим голосом, который не пришелся Гарри по вкусу, и прошествовала вон из Зала с Малфоем, следующим за ней по пятам.
Гарри нервно сглотнул. Он не мог поверить, что происходящее - реальность. Он только пол часа назад приехал в Хогвартс, но уже успел попасть в такую жуткую передрягу.
И все из-за Малфоя.
Опять.
Прощально взглянув на Рона и Гермиону, по губам которых прочёл: "Удачи!" Он вышел из Зала и поднялся по мраморной лестнице к кабинету декана.
- Садитесь! - приказала она, когда они пришли. - Хочу сказать вам, что я чрезвычайно разочарована. Вы, - она глянула на Малфоя, сжавшегося в своем кресле, - Префект Хогвартса! А вам, - она перевела взгляд прищуренных глаз на Гарри, - вам разве не надоело уже драться со всеми подряд? Я надеялась, что вы как-нибудь успокоитесь и будете осторожней после того, что произошло в прошлом году. Кому-нибудь мог быть причинён непоправимый вред!
Гарри без труда догадался о не сказанном вслух "снова" в ее тираде. Он опустил глаза, пытаясь отгородиться от обвинительного тона в голосе МакГонагалл и надеясь, что Малфой не увидит затаенной боли в его взгляде. Горло немилосердно сжалось, и захотелось, наконец, снова остаться в одиночестве… Вина до сих пор была слишком тяжела для него. Гарри и так знал, что совершил ужасную ошибку, и декану совсем не обязательно было напоминать об этом.
Когда ему показалось, что хуже уже быть не может, дверь скрипнула, и в комнату вошел профессор Снэйп. В мгновение ока Малфой поменял свою позу, вытянувшись по струнке и с надеждой взирая на главу своего Дома. Он всегда был любимым студентом Снэйпа и, в отличие от Гарри, ни разу не получал от него наказание.
Снэйп подошел к креслу МакГонагалл и смерил их насмешливым взглядом своих черных глаз.
- Мне кажется, их проступок заслуживает строгого наказания, - сказал он в своей обычной манере с ледяными нотками в голосе. - Угроза безопасности студентов, и это еще не учитывая трех разбитых старинных окон с мозаикой. Полагаю, Поттер будет исключен из квиддичной команды, - он посмотрел на МакГонагалл, которая грустно кивнула, соглашаясь, затем повернулся обратно к Гарри, и гадкая презрительная улыбка искривила его губы, но Гарри было все равно. Ему вообще было все равно в последнее время.
Снэйп подошел к Малфою и протянул руку. Ужасным тоном, который, как думал раньше Гарри, предназначался исключительно для него, он продолжил:
- А вы, Драко, больше не староста Слизерина. Дайте мне ваш значок.
Глаза Малфоя распахнулись в ужасе и неверии:
- Нет! Вы не можете так поступить со мной! Я Драко Малфой, сын…
- Молчать!- оборвал его Снэйп. - Вы сын осужденного Упивающегося Смертью. Связь с Люциусом теперь может причинить вам только зло, так что я советую вам не глупить и перестать лишний раз упоминать о ней.
Малфой захлопнул рот, и слизеринский декан продолжил:
- Теперь сделайте так, как вам было сказано, и отдайте мне значок Префекта.
Повернувшись к МакГонагалл, Малфой уставился на нее своим лучшим Взглядом-Бедного-Щеночечка в молчаливой душераздирающей мольбе. Но это его не спасло.
- После всего того, что вы пообещали нам, мистер Малфой, - профессор неодобрительно покачала головой, - вы идете и затеваете дуэль ни с кем иным, как с Гарри Поттером. Это так вы собираетесь доказать Министерству, что выбрали нашу сторону и не хотите идти по стопам отца?
Гарри уставился на парня, который медленно снимал серо-зеленый значок со своей чёрной школьной мантии. Разве это может быть правдой? Маленькая гадина, Без-Пяти-Минут-УПс, на их стороне? Неужели он все это время ошибался насчет Малфоя?
Тем не менее, вся ненависть Гарри к слизеринцу вернулась, когда Малфой соизволил ответить:
- Но это никак не связано с тем, что он Гарри Поттер! Все произошло только потому, что он раздражающая, вся такая снисходительная и правильная задница! И это он набросился на меня первым.
Малфой скрестил на груди руки и задрал свой острый носик.
- Но это неправда! - Гарри опять начал злиться. - Первым начал ты! - крикнул он.
На что слизеринец ответил невиннейшим голоском:
- Я только спросил тебя, почему ты выглядел таким грустным. Я за тебя переживал.
- Да ничего подобного! - гриффиндорец начал терять последние остатки своего терпения, - ты насмехался над Сириусом, ты, маленький… - и он вскочил со стула, направляясь к Малфою.
- А ну-ка сядь! - МакГонагалл схватила его за плечо с силой, которая, как казалось Гарри, была не свойственна женщине ее возраста, и усадила его обратно на место.
Малфой продолжал гнуть свою линию:
- Видите? Он опять пытался меня побить! - взвыл он.
- Хватит, Драко, - очевидно, Снэйпа не тронула сцена, разыгранная его студентом. - Не будет больше драк, споров, скандалов и дуэлей между вами двумя. - Его голос стал еще ниже и холоднее. - Потому что если вы будете продолжать ваше глупое ребяческое поведение, вас выгонят. Все ясно?
- Да, сэр, - пробормотали они одновременно.
Профессора еще немного посоветовались шепотом между собой перед тем, как Снэйп вынес им окончательный вердикт:
- О взыскании вам будет сказано в первую субботу октября.
- Но это же неделя Хогсмида! - запротестовал Малфой, но заткнулся под предупреждающим взглядом деканов.
- И, - продолжил Снэйп, проигнорировав его, - мы снимаем сто пятьдесят очков с Гриффиндора, - он грустно вздохнул, - и со Слизерина.
МакГонагалл вернула им палочки, а своей указала на стол, где тут же появилась тарелка с двумя сэндвичами.
- Возьмите перекусить и сразу же отправляйтесь в гостиные ваших Домов.
Дважды парням повторять не пришлось. Они схватили по сэндвичу, и, обменявшись напоследок злобными взглядами, разбежались в стороны так быстро, насколько это вообще было возможно.

Спустя долгий и ужасный месяц, в течение которого Гарри понял, что быть Мальчиком-Который-Выжил - недостаточное извинение для студентов его Дома, злившихся на него из-за такой мелочи, как потеря ста пятидесяти очков, наступил день взыскания.
Гарри завтракал с друзьями, когда к столу Гриффиндора подошла МакГонагалл и попросила его следовать за ней.
Рон и Гермиона, одарив его своими самыми сочувственными взглядами, пообещали захватить ему из Хогсмида немного сливочного пива. Гарри заметил, что на другом конце Зала Малфой идет вместе со Снэйпом, пробормотав друзьям "спасибо", гриффиндорец пошёл за главой своего Дома.
Все четверо в молчании прошли в Западную Башню, и Гарри уже обрадовался, что они в наказание будут чистить совятню, ведь это не так уж плохо: рядом с ним будет Хедвиг и ему не придется оставаться наедине с Малфоем.
Но, как всегда, удача оставила его слишком рано, и профессора повели их через дверь, которую Гарри прежде никогда не замечал, в маленькую, пыльную и заброшенную комнату, находившуюся в юго-восточной части башни.
- Проходите, - приказал Снэйп, и они молча повиновались.
В помещении было несколько столов, в беспорядке стоящих в центре комнаты, и один в правом углу у двери. В стене перед ними было большое окно с мягким подоконником, на котором можно было сидеть, слева почти всю стену закрывала черная классная доска, а справа была дверь, к которой подошла МакГонагалл, и, открыв ее и немного поколдовав, вернулась обратно. "Там будет ваш туалет", - пояснила она.
Потом она направила свою волшебную палочку на стол рядом с дверью, и там появились такие же, как в Большом Зале, еда и напитки.
После этого она указала палочкой на окно, и открыла верхнюю его часть, впуская в помещение свежий воздух, но оставляя его по-прежнему достаточно безопасным для студентов, которые рисковали ненароком выпасть из него… или столкнуть друг друга.
- Э, - начал Гарри, - так значит… нам надо убраться в этой комнате? - спросил он с надеждой, хотя и не веря, что это будет особенно легко.
- Только если вы пожелаете, - ответила МакГонагалл. - Однако главной задачей сегодняшнего дня является предоставление вам последнего шанса доказать, что вы способны поладить друг с другом. Мы вернемся за вами в пять часов дня, перед чаем".
- Но это только через восемь часов! - запротестовал Малфой, но его опять проигнорировали.
Снэйп сделал шаг вперед:
- И никакой магии. Accio, палочки!
И они приземлились в его раскрытую ладонь, после чего он злобно улыбнулся и продолжил:
- Желаю вам хорошего дня.
Профессора вышли, закрыв за собой дверь и оставляя двух крайне раздраженных студентов взаперти.

- Посмотри, Поттер, что ты наделал! Сейчас я должен был быть на пути к Хогсмиду, где провел бы день, полный веселья, а вместо этого я застрял здесь с тобой! - последнее слово он произнес с преувеличенным отвращением.
Гарри изо всех сил старался не вспылить снова. Он не хотел начинать здесь очередную потасовку, но и не собирался позволить слизеринцу спихнуть всю вину на него одного.
- Но в этом есть и твоя вина, Малфой. И поверь мне, я тоже не радуюсь тому, что проведу весь день рядом с тобой. - Он полностью скопировал тон Малфоя.
Блондин открыл рот, чтобы ответить, но тут же вновь захлопнул его. Было ясно, что Гарри сильнее, и начинать с ним драку в рукопашную было не особенно мудрым решением. Поэтому он сел на один из столов, элегантно закинув ногу на ногу, и принялся сверлить взглядом голову Гарри, вероятно, пытаясь проделать в его черепе дырку с помощью одних лишь глаз.
Время, как всегда, когда ты хочешь, чтобы оно скорее прошло, замедлило свой ход до невозможности, и Гарри задавался вопросом, как он сумеет остаться в живых в сложившейся ситуации. Находясь под пронизывающим взглядом Малфоя, гриффиндорец почувствовал себя чрезвычайно неуютно. Он переминался с ноги на ногу и делал вид, будто читает на половину стертые слова, написанные на покрытой паутиной доске. Гарри отчаянно пытался вспомнить, что он обычно делает со своими руками, потому что сейчас они напоминали ему два бесполезно болтающихся с обеих сторон отростка, и все, что он принимался делать с ними, казалось ему преувеличенным и ненатуральным. Особенно, под этим пристальным выводящим из себя взглядом.
Наконец Гарри сдался, и, повернувшись к Малфою спиной, пошел к столу с едой. Он не был голоден, хотя и не успел много съесть за завтраком, но, в конце концов, так можно было хоть чем-нибудь занять руки.
На столе стояли кувшин с тыквенным соком и еще один с водой, горячий чайник, заколдованный так, чтобы сохранять температуру, большая чашка с фруктами, кусок круглого пирога, тарелка с двумя горячими лепешками из пшеницы и блюдце с четырьмя аппетитно выглядящими пирожными, покрытыми глазурью. Гарри первым делом потянулся именно за ними. Он съел уже два прекрасных кондитерских изделия и собирался откусить кусок от третьего, но его силой вырвали из рук.
- Что это ты, по-твоему, делаешь, Поттер? Ты уже съел свои, а эти два МОИ! - возопил Малфой.
Гарри пожал плечами и с усмешкой, которую он репетировал перед зеркалом весь месяц, сказал:
- Я не вижу, чтоб на них было написано твое имя.
Малфой прищурился. Держа выпечку в руках, он кончиком пальца вывел на глазури "ДМ". Затем взял второе пирожное и проделал с ним то же самое. Потом он опять повернулся к Гарри.
- Ну, а теперь видишь? - спросил слизеринец и поднял палец, чтобы облизать с него сахар.
Гарри не смог ничего с собой поделать, и проследил за движением.
Малфой заметил.
Он с характерным звуком вытащил палец изо рта:
- О, извини, может быть, ты сам хотел бы сделать это для меня? - невинно спросил он, держа палец у лица Гарри.
Гриффиндорец почувствовал, как у него вспыхнули щеки - всего лишь от злости, конечно, - и оттолкнул оскорбляющий его достоинство палец.
- Как будто я дотронусь до чего-нибудь, что было в опасной близости от твоего грязного рта, Малфой! - торопливо ответил он, как будто ему не хватало воздуха.
Малфой задумчиво наклонил голову вбок и спросил, приподняв бровь:
- Неужели?
Взяв со стола две лепешки, он поднес их друг к другу и одним быстрым движением языка увлажнил обе.
Гарри распахнул глаза:
- Какого черта ты делаешь? Я собирался этим пообедать!
- Никто тебе и не запрещает, Поттер.
- Но… ты обслюнявил их!
- Ну и что дальше? - Он откусил кусочек от одной из лепешек. - Ммм… по-моему, чрезвычайно вкусно.
У Гарри появилась идея.
- Так ты не будешь возражать, если я сделаю вот так? - Он взял пирог и начал облизывать его верхушку.
У Малфоя отвисла челюсть. Очевидно, он не ожидал такого поворота событий. Не от святого Гарри Поттера. Но слизеринец не долго находился в замешательстве и не преминул дать отпор. Он хватал и облизывал каждый кусочек еды, до которого только мог дотянуться, и который еще не брал Поттер.
Гарри чувствовал себя нелепо. Он знал, что ведет себя по-детски, но ведь он имел дело с Драко Малфоем, самым недоразвитым человеком из всех его знакомых. Подумав, что клин клином вышибают, он продолжил играть свою странную роль в этой эксцентричной Войне Слюней.
В мгновение ока на столе осталось нетронутым лишь одно большое красное яблоко. Взгляд двух пар глаз остановился на одной цели, и парни полетели в атаку.
…Но Малфой оказался ближе и схватил фрукт первым.
Гарри не собирался сдаваться и проигрывать сражение и, без единой мысли, метнулся к яблоку, находившемуся в опасной близости ото рта Малфоя, и быстро скользнул по нему языком, случайно задев в конце этого хитроумного маневра кончик холодного острого носа другого мальчика.
Поняв, что сотворил, Гарри попятился, спотыкаясь, прочь от слизеринца. Но было уже слишком поздно. Поттер был в ужасе.
Малфой открыл рот и уронил яблоко на пол. В течение долгого времени он просто глазел на Гарри комично широко распахнутыми глазами, держась рукой за нос, будто гриффиндорец ударил по нему кулаком. Потом он взвизгнул: "ФУ!" - и убежал в туалет мыть лицо.
Гарри продолжал стоять на том же месте, смущенно заливаясь краской и чувствуя, как от подкатывающей к горлу тошноты ему становится дурно.
И ему явно не стало лучше, когда он, взглянув на стол, понял, что не может вспомнить, что из еды было его, а что - Малфоя. "Замечательно, - горько подумал он, - я точно помню лишь один облизанный мною предмет - нос Малфоя. Как всегда".
Слизеринец вернулся из туалета минут через пять и одарил его своим лучшим взглядом а-ля Сдохни-Немедленно.
Гарри с трудом мог взглянуть Малфою в глаза.
- Извини… Я… Я, правда, очень люблю яблоки, - попробовал он оправдать свои действия. Вышло глупо.
Малфой не ответил. Он сел на стол и продолжал смотреть зверем.
Гарри вздохнул и сел на другой стол.
Спустя какое-то время, которое показалось Гарри вечностью, проведенной в повторении всех известных ему квиддичных стратегий, он взглянул на часы, висящие над столом с едой, и с тоской обнаружил, что прошло всего лишь пятнадцать минут. Мальчик скосил глаза на Малфоя и увидел, что тот тоже гипнотизирует стрелки со страдальческим видом, постукивая пальцами по столу и умирая от скуки.
Гарри решил сыграть роль Храброго Гриффиндорца и завести разговор.
- Э…
О чем таком, что не привело бы к очередной ссоре, он мог говорить с парнем, которого ненавидел в течение пяти лет?
- Так вот… отличная погода.
Это уж точно достаточно безопасная тема для беседы.
Малфой насмешливо посмотрел на Гарри и не ответил, что заставило гриффиндорца почувствовать себя полным идиотом.
"Если эта тема - мой конек, - подумал Гарри, - то неудивительно, что я не смог нормально продержаться ни на одном, даже самом паршивом, свидании с девчонкой".
- Солнечно, - беспомощно добавил он и махнул рукой в сторону залитого светом окна.
Малфой закатил глаза и снова принялся смотреть на часы.
- А ты, правда, на нашей стороне? - выпалил Гарри. Он не знал, почему вдруг задал этот вопрос, слова, будто сами собой, слетели с губ. "Может быть, это случилось потому, что ты хотел спросить об этом с того самого момента, как МакГонагалл проговорилась об этой душераздирающей новости?" - мысленно поддел он сам себя.
Малфой лишь кивнул, не отрывая взгляда от часов.
Гарри оценил этот жест, как хороший знак, и продолжил:
- Почему? Я думал, ты ненавидишь магглов и маггло-рожденных.
- Да, это так, - просто ответил Малфой.
- Так почему ты тогда не Упивающийся Смертью, как твой отец?
Малфой наконец-то оказал ему услугу, повернувшись к Гарри лицом.
- Татуировка с изображением черепа и вылезающей из его рта змеи теперь не такая уж и модная, тебе не кажется? - сказал он своим обычным, скучающим тоном, растягивая слова. - Кроме того, я слишком красив, чтобы надевать отвратительную белую маску на свое прекрасное лицо.
Гарри не мог сказать, шутит ли он, только бы отвязаться от вопросов, или правда так тщеславен, что руководствуется этими рассуждениями. Ему противно было даже думать, что это последний довод для Малфоя, так что слизеринец опять начал потихоньку выводить его из себя.
- Ты красивый? Кто сказал? - фыркнул он.
Малфой выглядел так, будто ему дали пощечину, и Гарри вдруг почувствовал себя необычайно довольным.
- Это общеизвестный факт, Поттер, - он выпятил грудь колесом и задрал подбородок повыше. - И если ты не видишь этого, значит, твои дурацкие очки плохо выполняют свою работу.
Гарри равнодушно пожал плечами: он уже слышал все возможные шуточки насчет своих очков в далеком детстве от дражайшего кузена, так что теперь никак на них не реагировал. Сверх того, видимо, он начинал помаленьку капать Малфою на мозги, и ему это нравилось.
- Я думаю, ты чересчур женственный, - сказал он. Не то, чтобы тот плохо выглядел, если, конечно, вы любите аристократичных блондинов, похожих на вейл… Просто Гарри получал огромное удовольствие, дразня Малфоя.
- Женственный?! Я? - воскликнул уязвленный слизеринец. - Да я… выше, чем ты! - Указал он, будто полагая, что это послужит достаточным доказательством его мужественности.
- Не-а, не выше. Это всего лишь потому, что я, в отличие от тебя, не ношу каблуки, - рассмеялся Гарри. Даже после всего того времени, что он провел среди волшебников, Гарри до сих пор не привык к их нелепому чувству моды, и высокие каблуки смотрелись для него не менее забавно даже на Дамблдоре.
- В конце концов, я, в отличие от тебя, не облизываю чужие носы! - объявил Малфой с триумфом.
Гарри почувствовал, как щеки вспыхнули при упоминании о досадном происшествии. Он по-прежнему не придумал достойной отмазки и смог пробормотать только: "Это произошло случайно", - и на этом решил пока что заткнуться.
Опять воцарилась тишина.
Гарри мечтательно уставился в окно. Да, день был просто чудесный для похода в Хогсмид. Как сильно он хотел бы сейчас оказаться в компании друзей, зайти в "Сладкое Королевство" и "Три метлы"…
- Аппарировал бы сейчас отсюда к чертовой матери, да не умею! - вслух подумал он.
- Ты не можешь аппарировать, находясь на территории Хогвартса, - сказал Малфой, придав своим глазам выражение, которое обозначало, очевидно, Какой-Ты-Тупица.
Гарри уставился на него так, словно тот превратился в бледную, блондинистую и немного мужеподобную Гермиону.
- Почему ты на меня так смотришь, Поттер? Это правда. Ты разве никогда не читал "Хогвартс, История"?
Гарри не смог удержаться от смеха:
- Ты такая Гермиона!
- Не называй меня так! Заткнись! - пронзительно завопил Малфой, заставив Гарри захохотать еще громче.
Малфой встал со стола и скрестил руки на груди.
- И я не похож на девчонку! - отрезал он, направляясь к подоконнику, чтобы отсесть подальше от Гарри.
В конце концов, Поттеру удалось успокоиться и он, все еще немного похихикивая, вытер выступившие от смеха слезы. Другой мальчик сидел у окна, утопая в солнечном свете, и его силуэт, казалось, выглядел еще тоньше, чем обычно. Нижняя губа Малфоя была слегка оттопырена, и он выглядел по-настоящему обиженным. Гарри почти почувствовал себя виноватым и решил установить перемирие.
- Слушай, Малфой, мы уже слишком взрослые для таких глупостей. Почему бы нам не попробовать стать вежливыми по отношению друг к другу и не осчастливить Снэйпа и МакГонагалл?
В ответ Малфой лишь пожал плечами и бросил сухое: "Да на здоровье".

Глава 3.
Розовый цвет - это сила.

Несколько следующих долгих минут прошли в неуютной тишине, пока Малфой, наконец, не прервал ее.
- Мне скучно, - сказал он испорченным голоском и выжидающе посмотрел на Гарри. - Сделай что-нибудь интересное, - скомандовал слизеринец.
- Что именно? Станцевать?
- Великолепная идея, Поттер. После увиденного мною на Святочном бале, я уверен, что это меня непременно развлечет, - усмехнулся Малфой, проигнорировав сарказм.
- Забудь. Я здесь не для того, чтобы развлекать тебя.
- Но это не честно, - сказал он, как Дадли, севший на диету. - Крэбб и Гойл всегда делают всякие глупости, чтобы развеселить меня.
- Они делают всякие глупости не для тебя: эти ребята просто не умеют вести себя иначе, - поправил его Гарри.
Малфой спорить не стал.
- Ты в своей обычной мантии, - констатировал Гарри. - Разве у тебя нет ничего в карманах? Миниатюрные шахматы или еще что-нибудь, чем мы могли бы занять время? - спросил он с надеждой. Сам гриффиндорец надел лишь старую футболку и драные джинсы, доставшиеся ему в наследство от Дадли. Для Гарри было настоящей пыткой осознание того, что он выглядит перед Малфоем ужасно неряшливым, но он ведь думал, что идет на отработку, чтобы скрести и драить, ползая по грязи, и оделся соответственно.
Малфой встал с подоконника и продемонстрировал содержимое своих карманов, выкладывая на стол перед Гарри следующее: горсть галлеонов, маленькое круглое декорированное зеркальце ("Как удивительно!" - цинично подумал Гарри и постарался не рассмеяться), коробку шоколадных лягушек и несколько навозных бомб, с которыми они решили все же не играть в тесной и запертой комнате.
Гарри жадно взглянул на шоколадных лягушек, но Малфой тут же это заметил и поспешил спасти сладости от посягательств гадкого гриффиндорца. Он развернул обертку, взглянул на карточку с изображением одного из великих волшебников, скривился и швырнул ее на пол. Затем он принялся есть лягушек и постанывать от удовольствия так, чтобы Гарри сразу понял, что пропустил, и захлебнулся слюнями.
Брюнет, старательно пытаясь не обращать на сие действо никакого внимания, поднял выброшенную карточку. Он выдохнул от удивления, когда увидел собственное лицо, уставившееся на него с фотографии. Гарри знал, что он был на карточке, но ни одна из таких прежде ему не попадалась. Она была очень редкой. Даже у Рона, имевшего огромную коллекцию, этой карточки не было.
- Я могу взять ее себе? - с надеждой спросил гриффиндорец.
- Ты что, и в правду себя так любишь, да? - с отвращением спросил Малфой.
- Нет! Просто у меня еще ни разу не было такой, - по-честному ответил он.
- Правда? А мне она попадается постоянно, - сказал слизеринец так, будто против него организовали заговор и подсовывают ненавистную ему морду Поттера, чтоб он поскорее скончался от переизбытка отвращения. - Хотя, должен отметить, она прекрасно служит мне в качестве подручного материала для того, что бы попрактиковаться в заклинании "Incendio", - ухмыльнулся он.
Гарри поскорее отмахнулся от возникнувшей в голове картины, где его лицо сгорает в огне.
- Ну, так я могу взять ее себе? - спросил он снова.
- Ладно, - печально вздохнул Малфой. - Сейчас у меня нет палочки, так что я все равно не смогу ее сжечь.
- Спасибо, - "Рон обзавидуется!".
- Ну, а что насчет тебя, Поттер? У тебя есть что-нибудь интересненькое в этих презренных маггловских штанах?
Гарри внезапно покраснел, хотя и был довольно рассудительным молодым человеком.
- Эй, я же не об этом говорю, Поттер! Перестань пошлить, шрамоголовый, - отругал он Гарри. Затем Малфой нарочно окинул его взглядом с головы до пят и фыркнул. - Кроме того, я очень сомневаюсь, что то, что у тебя там есть, каким бы то ни было образом окажется интересным, - сказал слизеринец, растягивая слова.
Гарри мысленно проклял свое тело за то, что оно так подчас смущает его, и достал всего лишь две вещи, лежавшие в карманах: статью о Молниях, вырезанную из "Ежедневного Оракула" этим летом, и таблетки, подаренные ему Дадли на шестнадцатилетие.
Он совсем о них забыл.
- Что это? - спросил Малфой, доставая "колеса" из пакетика и кладя их к себе на ладонь
- Это маггловская штука. Таблетки. Их дал мне кузен.
Малфой с подозрением потыкал таблетки пальцем.
- И что эти тупые магглы с ними делают?
Гарри проигнорировал комментарий в сторону бедных магглов, чтобы не ввязаться в очередной спор.
- Таким образом магглы принимают лекарства и… прочие вещи, - он не знал, есть ли у волшебников что-нибудь подобное маггловским нелегальным наркотикам или нет. - Они глотают их, и те работают, как зелья.
- И что потом? Как именно они работают? - нетерпеливо спросил Драко.
- Ну, я никогда раньше не пробовал таких таблеток, как эти. Они не очень… э… законные.
Малфой тут же поднял голову, по-видимому, заинтересовавшись сим фактом.
- Я знаю лишь только то, что это наркотик, способный заставить принявшего его почувствовать себя очень счастливым, - добавил Гарри.
- Но у нас нет зелья, которое делало бы человека счастливым, - многозначительно возразил Малфой.
- Значит, у магглов есть кое-что, чего нет у волшебников, - пожал плечами Гарри. - Может быть, они заслуживают большего уважения с твоей стороны.
Малфой выглядел явно скептически настроенным.
- А их действие проходит?
- Кузен сказал, оно длиться около четырех часов.
- Здесь на них что-то изображено. Выглядит, как корона… или птичий след… - Малфой наклонил голову и нахмурил брови. - А может быть, это цифра три… Нет, это буква Э? - прищурился он, глядя на пилюли.
- О да, это, должно быть, Э, - сказал Гарри. - Наркотик зовется Экстази.
Глаза Малфоя с интересом заблестели: ему точно понравилось название. Он кинул одну из таблеток Гарри, немного расстроившись, когда тот, как истинный ловец, без труда подхватил ее в воздухе.
- Выпей ее, - потребовал он. - Я хочу увидеть, что случится.
- Не выйдет! Я тебе не морская свинка, пей сам.
Малфой медленно пояснил, как будто говоря с маленьким ребенком:
- Ты примешь таблетку и, если ничего плохого не случится, я тоже ее выпью.
Гарри, на самом деле, хотел попробовать. Ему было безумно интересно, как это - чувствовать себя счастливым. Когда-то давно он испытывал нечто подобное, в голове сохранились какие-то смутные воспоминания, но все это было до того, как мир рухнул у его ног, и вместе с ним погибла последняя надежда. Как и все хорошее в жизни Гарри. Он не улыбался по-настоящему так давно, что был уверен, будто мышцы рта и щек уже атрофировались.
- Как насчет того, чтобы выпить их вместе? Одновременно? - предложил Гарри. Он знал, что, возможно, им не следует этого делать, но у него не было ни единой мысли, как именно это на них повлияет. И к тому же, как такая малюсенькая таблеточка, как эта, может сделать с ним что-то серьезное? Плюс, она розовая. А розовое ведь никогда не бывает опасным, правда?
Малфой немного подумал и, в конце концов, согласился.
Гарри налил два стакана тыквенного сока и протянул один Малфою:
- Готов?
Они оба глубоко вздохнули, закинули в рот по таблетке и, проследив друг за другом, запили наркотик глотком тыквенного сока.
- Не работает, - тут же сказал Малфой.
- Подожди немного, - прыснул Гарри, - это же не магия. Таблетка сначала должна дойти до желудка и раствориться там.
- Всегда знал, что магглы - тормоза… - пробормотал Малфой.

Они сидели и ждали уже полчаса, как вдруг Гарри почувствовал… что-то. Казалось, окружающий мир изменился, но это случилось так незаметно, что Гарри даже не был уверен, произошло ли это на самом деле или у него просто разыгралось воображение. Комната вокруг него словно задрожала, цвета стали резче, и… он мог чувствовать свои зубы? Как странно… Гарри не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь раньше чувствовал свои зубы.
Температура в классе будто бы упала, хотя солнце светило по-прежнему ярко, и ужас вдруг сковал Гарри: "Что я наделал! Вдруг случится что-нибудь плохое? А я сижу тут взаперти с Малфоем!"
Он взглянул на блондина, сидящего перед ним на столе - тот дрожал, крепко обхватив себя руками. И страх исчез так же внезапно, как появился: его заменило беспокойство.
- Ты в порядке? - спросил Гарри.
- Меня тошнит, - очень тихо ответил Малфой. - Сделай что-нибудь, чтобы это прекратилось.
У Гарри за несколько минут до этого тоже немного побаливал желудок, но это прошло довольно быстро, и он едва заметил, когда именно.
- Все будет хорошо, - мягко сказал он. - Сделай глубокий вдох и постарайся отвлечься. Это скоро пройдет, я обещаю.
Вдруг вещи вокруг гриффиндорца стали быстро меняться, хотя и сохраняли свою форму. Было такое ощущение, будто он забыл утром очки и, только сейчас, после того, как привык видеть все в размытом виде, наконец, надел их, возвращая мир в своих глазах в фокус. И это касалось не только зрения: все остальные чувства тоже обострились. Гарри начал ощущать все: ветер в волосах и производимый им там шорох, запах еды в воздухе и ее вкус на языке, жесткость деревянного стола, на котором он сидел, и учащенное сердцебиение. А еще он замечал каждое движение Малфоя: как поднимается его грудь от глубокого дыхания, как сжимаются руки у него на коленях и то, как он быстро моргает, будто не веря своим глазам.
Скоро взгляд Малфоя прояснился, и он, казалось, расслабился.
- Я думаю, таблетка начинает действовать. Ты тоже это чувствуешь? - спросил он. Энтузиазма в его голосе явно прибавилось.
- Да, - решительно ответил Гарри. Он не знал, что именно, но, тем не менее, слово "чувствуешь" описывало это состояние наилучшим образом.
С улицы донеслось уханье, привлекая внимание Гарри. Звук словно застрял в голове и, переливаясь, спиралью кружился там, как нескончаемая мелодия, и он захотел увидеть сову, так мило распевающую поблизости, чтобы поблагодарить за прекрасную музыку.
Он встал и направился к окну.
…И тут началось.
Его ноги стали как надутые гелием воздушные шарики. Каждый раз, когда стопа касалась каменного пола, она тут же отскакивала обратно, легко, словно воздух, чуть не выстреливая Гарри к потолку. Никогда еще простая ходьба не была таким приятным, беззаботным занятием: движения теперь не требовали никаких усилий. Он абсолютно забыл о сове, к этому времени улетевший уже, наверно, к Запретному Лесу, и обернулся к Малфою, который по-прежнему сидел и неугомонно болтал ногами.
- Вставай быстрее! Это так прекрасно, словно по облакам ходишь! - да, говорить с широченной улыбкой на лице оказалось не так то просто.
Малфой поднялся, и, по идентичному выражению лица, можно было безошибочно определить, что ему понравились новые ощущения так же сильно, как и Гарри.
И почему-то осознание сего факта сделало улыбку гриффиндорца еще шире.
- Это лучше, чем Шипучие Свистопчелки! - провозгласил Малфой.
- И даже Смехотворящие Чары! - добавил Гарри.
Так и было на самом деле. Он не испытывал ничего более приятного за всю свою жизнь.
Они маршировали взад вперед по комнате, наслаждаясь новыми ощущениями и лучезарно улыбаясь друг другу, изредка врезаясь в столы и искренне извиняясь перед ними.
Тело Гарри гудело от наслаждения, кончики пальцев покалывало, а взгляд никак не останавливался на каком-то одном предмете (последнее бы очень встревожило его, если бы случилось прежде, но сейчас это казалось забавным), и волны приятной дрожи пробегали по спине, как будто живительная энергия вливалась в него извне. Жидкий лед, казалось, наполнил кровь, но ему не было холодно - Гарри просто был жив. Он чувствовал, как мороз течет в венах и, словно по волшебству, наполняет свободой каждую клеточку и пору, заставляя дышать и жить.
И он был благодарен.
Впервые за долгое время он был жив и - рад этому. Это чувство переполнило его, оказавшись безжалостно сильным, и Гарри даже пришлось сесть. Он приземлился на подоконник и сконцентрировался на вдыхании и выдыхании воздуха, ставшего таким осязаемым, будто его можно было откусывать по кусочку, он заполнял голову и мысли, словно приподнимая брюнета над землёй.
Малфой все еще гулял перед ним по классу и задирал ноги вверх настолько высоко, насколько вообще мог, хихикая, как первоклассница. Звук его смеха вибрировал в голове Гарри, сливаясь с ветром и мыслями, создавая мелодию, которая навсегда останется в памяти.
Он произносил про себя слово "Малфой". Оно совсем не шло этому парню. Малфои холодные, странные и злые, фамилия оставляла привкус горечи на языке. Хотя все равно она была смешная - Маллл-фой.
- Можно я буду звать тебя Драко? - спросил Гарри.
"Да, это имя подходит ему значительно больше", - подумал он.
- Сейчас ты можешь звать меня хоть Уизли, и я не буду возражать, - рассмеялся Малфой.
- Я думаю, мне больше нравится Драко. И, может быть, ты будешь звать меня Гарри?
- Ладно, Гарри.
Слышать свое имя из уст блондина было очень странно, но это вдруг привнесло какое-то необычайное чувство близости, и Гарри ощутил себя очень довольным.
Солнце жаром разливалось по шее в том месте, где он прислонился к стеклу, рассматривая трещины в потолке, нежно ему подмигивающие, мирно плавая в море безмятежности и слушая эту особенную музыку, скользящую в сознании.
Казалось, само пространство поменяло свою форму, становясь глубже, шире, извилистее… прямо вместе с головой Гарри.
И вдруг он понял, что это не мир изменился, а он сам стал другим. И никогда не будет прежним. Он знал, что теперь он был настоящим Гарри, тем, которого он сам давно втиснул в самый далекий уголок сознания, заключил в клетку фальшивых улыбок и притворной несгибаемости. Сомнения и вина, которые душили его, исчезли, позволяя истинному Гарри снова сиять всему миру, давая возможность жить, верить и любить. И снова быть ребенком. Он словно переродился.
Это было восхитительное чувство цельности и законченности: все маски сброшены, и он будто вернулся домой после долгих лет скитаний. Гарри поклялся больше никогда в жизни не потерять себя настоящего снова.
Он закрыл глаза. "Жизнь прекрасна".
Гарри наслаждался совершенным счастьем, следя за неясными красочными образами, танцующими, кружащимися и сменяющимися, будто в калейдоскопе, на внутренней части опущенных век, когда вдруг услышал самый ласковый голос на свете…
- Ты в порядке?
Он открыл глаза и увидел доброе заботливое лицо Драко, склонившегося над ним.
- Я более чем в порядке! - воскликнул он. - Это потрясающая штука.
Драко, улыбаясь, присел рядом с ним.
- Это, правда, потрясающе. Я думаю, я… счастлив, - сказал он, будто чувствуя себя так впервые в жизни. Ощущение бесконечного прилива энергии немного поутихло и сменилось абсолютным спокойствием. Гарри взглянул в глаза Драко, и впал в задумчивость. Гриффиндорцу вдруг захотелось говорить, делиться своими мыслями, и еще его посетило необычайное желание быть откровенным…
- Я, правда, рад, что ты счастлив.
Он не знал, почему, но так было на самом деле - благосостояние Гарри вдруг стало целиком и полностью зависеть от счастья Драко.
Они пристально глядели друг другу в глаза. У Драко они были такими большими и блестящими, почти абсолютно черными и сверкающими тысячами маленьких звездочек, точно ночное небо - словно окно в мир его души. Гарри был так очарован, что даже не мог моргнуть, боясь оторвать взгляд.
- Извини меня за все те гадости, что я тебе сделал. - Вдруг тихо извинился Драко и рассеял сгустившийся до этого в голове Гарри туман.
- Не стоит, - в сердце Гарри не осталось и следа злости. - Ты всегда этим заставлял меня двигаться вперед, стараться быть лучше. И ты был постоянным, ты был всегда рядом со мной. Я помню твое лицо в каждом значительном моменте моей жизни… Ты даже был самым первым волшебником моего возраста, которого я встретил. Помнишь? У Мадам Малкин?
Драко кивнул.
Гарри абсолютно забыл об этом, и сейчас, когда воспоминание вдруг всплыло в сознании, он почувствовал какую-то мистическую связь между ними. Словно что-то, предначертанное самой судьбой.
- Я думаю, всему есть своя причина, - заявил Гарри. Слова вдруг словно начали появляться сами по себе и бездумно срываться с губ, как будто всплывая из глубин подсознания, а, может быть, проникая в него извне. Теперь в этом не было разницы, каждая часть его существа - сердце, тело и разум - были связаны друг с другом и со всем окружающим миром.
- Мы все зачем-то родились на этом свете, - продолжил он, - и это не просто какая-то задача, которую мы обязаны выполнить, это то, кто мы есть на самом деле. Но это и не все, чем мы являемся, это лишь маленькая частичка нас. Я не просто "Знаменитый Гарри Поттер", я - друг Рона и Гермионы, я люблю летать на метле, я - полный идиот в Зельях, я закинулся с тобой экстази… - засмеялся Гарри, - и это не менее важно, чем быть Мальчиком-Который-Выжил, потому что все это делает меня мною.
Вещи начали вдруг обретать ясность в голове Гарри, пока он говорил и сам себя слушал.
- Все связано: ты, я, эта комната, солнце, озеро и все, что только есть во всей Вселенной. Мир - это живое существо, и каждый из нас является его составляющими. Как клетки и органы в наших телах, работающие вместе и выполняющие разные задачи для одной цели, мы составляем тело этого существа, которое, на самом деле, и есть мы сами, живые и разные. Я не обязан бороться с Волдемортом, потому что так говорит мне Дамблдор. Я не пешка, я теперь вижу это. Но однажды я буду с ним драться, и это случится только потому, что я сам так решил, потому что это то, кем я являюсь на самом деле.
Ненависть, которую он испытывал к самому себе и ко всем окружающим, депрессия и снедающее чувство вины, волочащиеся за ним с того момента, как он услышал предсказание, теперь полностью пропали. Огромный груз свалился с плеч, когда Гарри, наконец, понял: он свободен.
- Ты понимаешь меня? - спросил он блондина, который безмолвно взирал на него все это время.
- Да.
Ответ был чрезвычайно прост, но это все, что было ему необходимо.
Драко опустил взгляд и принялся рассматривать свои руки:
- В конце концов, ты знаешь, кто ты и что ты будешь делать. А я этого больше не знаю, - прошептал он.
- Просто будь собой, и делай, что хочешь.
Фраза была избитой, но в ней был смысл, который казался Гарри теперь таким ясным и правильным.
Драко взглянул на него.
- Все казалось таким простым. Я должен был стать богатым, преуспевающим и уважаемым человеком, как мой отец. - Лицо Драко потемнело. - А теперь его поймали, и ничего этого не осталось. Мне судьбой было предначертано стать Упивающимся Смертью, но я не хочу. Я отказываюсь окончить свои дни, как мой папа, потеряв жизнь и свободу ради кого-то другого. Я никогда и ни перед кем не буду стоять на коленях, - добавил он гордо, высоко подняв голову. - Кроме того, Темный Лорд - лицемер: он борется против магглокровок, хотя сам вовсе не чистокровный маг! У него отец - чертов маггл, ты знаешь?
- Да.
Конечно, Гарри знал: Волдеморт сам сказал ему об этом.
- Так причина того, что ты не будешь Упивающимся Смертью, не в маске и татуировке, как ты сказал до этого?
Драко пренебрежительно махнул рукой.
- Разумеется, нет. Я говорю так всем, чтоб только не лезли. Темный Лорд не заслуживает моего поклонения или лишения свободы. У него было шестьдесят лет практического опыта, и он все равно не сумел убить одиннадцатилетнего мальчишку, выращенного магглами. Тебя. И до сих пор не может.
Драко посмотрел на Гарри, словно видел его впервые.
- Забавно, я никогда не думал об этом прежде, но, чьим последователем я бы мог быть, так это только, - он нахмурился, - …твоим.
Сердце Гарри было готово выпрыгнуть из груди. Слова Драко заставили его чувствовать себя таким сильным и уверенным, что, если бы Волдеморт появился прямо здесь и сейчас, он бы без труда одержал над ним победу.
- Спасибо, - сказал он слизеринцу, который по-прежнему выглядел полностью обескураженным из-за собственных слов. Гарри заподозрил, что Драко страдает той же непреодолимой потребностью говорить всю правду, ведь иначе бы он никогда не признался в таких вещах. - Это многое для меня значит, Драко.
Мягко сказано.
Из окна им обоим было видно земли Хогвартса и однокурсников, которые медленным, прогулочным шагом направлялись в Хогсмид.
- Ты бы все еще хотел бы аппарировать отсюда? - спросил Драко.
И Гарри понял, что нет. Он был бы абсолютно счастлив, останься он в этой комнате хоть на вечность. Вместе с Драко.
- Нет, - ответил Гарри. - Мне здесь нравится. - Он зачарованно посмотрел на губы улыбающегося блондина. - …Мило.
- Да, здесь мило, - сказал Драко. Его глаза метались по комнате, будто он не мог остановить взгляда на чем-то одном. - Когда мы только зашли сюда, я подумал, что эта комната скучная и грязная, но теперь я вижу, как ошибался. Я имею в виду, посмотри, здесь же все просто светится магией. О, ты обратил внимание на всю деревянную мебель, которая здесь стоит? - Он наклонился и шепнул в ухо Гарри: - Она дышит.
Брюнет взглянул на шкаф - Драко был прав! Он пульсировал и дышал, словно живой.
- Вау! - восхитился Гарри.
Драко, соглашаясь, кивнул.
- И вся эта грязь, это ведь необязательно плохо, знаешь. Может быть, пыль на полу, чтобы защитить его. Может быть, она любит пол. Это даже немного романтично, - вздохнул он.
Гарри улыбнулся. Слушать, как слизеринец рассказывает об отношениях пыли и пола, было просто нереально. Он никогда бы не подумал, что Драко - романтик.
- Все выглядит таким красивым, - продолжал слизеринец, - эта комната, стены, мои ботинки, твоя одежда, это дерево. - Указал он в окно на иву. - И это. - Указал он на другое. - И это тоже!
Гарри удивленно следил за тем, как взволнованный блондин показывал пальцем на каждое дерево, которое только был в состоянии рассмотреть. Без сомнений, это была самая милая вещь, которую он когда-либо видел в своей жизни.
- И посмотри на вон то, оно, правда, такое большое!.. - Драко все не останавливался, и теперь носом и ладонями прижался к стеклу. - И… - внезапно оборвал он сам себя и нахмурился. - Не твои ли это друзья? - Сказал он, показывая на рыжую голову и следующую за ней лохматую.
Гарри взглянул вниз и увидел Рона с Гермионой, вместе идущих в Хогсмид.
- Я раньше ревновал их, - сказал он Драко, снова почувствовав сильное желание признаться ему в том, чего он так стеснялся и в чем боялся признаться даже самому себе. Ему давно было ясно, что его лучшие друзья созданы друг для друга, и Гарри ужасала мысль о том моменте, когда это наконец-то дойдет до Рона, и его друг начнёт встречаться с его подругой. А он останется один, жалкий третий лишний. - Но теперь я больше не ревную. - Он обнаружил, что вся мучительная зависть рассеялась, и вместо нее в груди поселилась надежда, что, может быть, когда-нибудь и он найдет того самого, особенного человека... - Я так сильно люблю их, и хочу, чтобы они были счастливы. Они заслуживают друг друга, - сказал он искренне.
- Не бойся, и твоя очередь придет. - Ответил Драко уверенно, и Гарри знал, что он больше никогда не будет одинок.

Это моя вера,
Ей лечу я раны.
Это милость божья -
Молодая жизнь.
Это ключ минора,
Здесь ответ твой важный.
Враг вдруг станет другом,
Раз уж злости нет.

Глава 4.
Обнимательно-целовательная дурь.

- Гарри? - вдруг позвал Драко нервно.
- Да?
- Думаю, я больше этого не чувствую. А ты?
Когда Драко упомянул об этом, Гарри на самом деле почувствовал себя не таким счастливым, как прежде. Это напугало его. "Но эта штука не должна была перестать действовать, пока еще не должна... Пожалуйста, только не сейчас!" - взмолился он.
- О нет, ты тоже больше этого не чувствуешь! - заговорил Драко высоким, взволнованным голосом, широко распахнув глаза: он был на грани истерики. - У тебя есть еще? Пожалуйста, я хочу еще… Гарри, пожалуйста, - начал умолять он.
Быстро растущая паника вызвала у Гарри дрожь.
- У меня больше нет! - безнадежно воскликнул он.
Но наркотик не мог прекратить свое действие, ведь не прошло еще и двух часов с тех пор, как они проглотили таблетки, а Дадли сказал, что их действие будет длиться четыре часа. Мысли Гарри метались в поисках объяснений: должно быть, они сделали что-то неправильно.
Экстази было все еще в нем, он чувствовал, как оно затаилось под поверхностью. Как будто едешь по дороге, взяв неправильный поворот, но все еще слышишь шум шоссе позади. Все, что ему нужно было сделать, - это вернуться назад.
- Действие не могло прекратиться, - сказал Гарри решительно. Он встал с подоконника и начал расхаживать по комнате, нервно потирая руки и раздумывая, как заставить наркотики снова работать.
"Стоп, как-то это странно". Он посмотрел вниз на свои руки и медленно провел ладонями друг по дружке. Казалось, кожа была по-особенному шершавой. Или гладкой. Он не мог определить точно, но, тем не менее, это было захватывающее ощущение.
- Что ты делаешь? - спросил Драко. Кажется, он был готов расплакаться.
- Встань-ка, - сказал сияющий Гарри и протянул руку, чтобы помочь Драко.
В тот момент, когда они первый раз прикоснулись друг к другу с тех пор, как приняли наркотик, Гарри захлестнула волна удовольствия, и он больше не мог оторваться от Драко. Брюнет повернул его руку ладонью вверх и кончиками пальцев левой руку начал ее поглаживать, медленно скользя по каждому изгибу, прослеживая каждую линию: жизни, ума и сердца. Драко удивленно выдохнул.
- Ну, вот видишь, я же говорил… - сказал Гарри, вполне удовлетворенный удивленным кивком блондина и его довольным бормотанием, полученными в ответ. Глаза Драко светились, как будто кто-то наслал на них "Люмос", он заворожено следил за движениями большого и указательного пальцев Гарри, путешествующих вниз и вверх по каждому тонкому и изящному пальцу его руки, от кончика и до основания. Кожа Драко была белой, как снег, и гладкой, как лучший фарфор, и Гарри вдруг обнаружил, что он от этого в состоянии какого-то безумного восторга.
Нет, наркотик точно не перестал действовать.
Его сердце на мгновение замерло, когда Драко, воспользовавшись свободной рукой, мягко провел ногтями по вытянутой правой руке Гарри - от чувствительной точки на внутренней стороне локтя до запястья, и обратно, оставляя за собой дорожку взбудораженных нервов.
Для Гарри это было в новинку - прикосновения другого человека. За десять лет жизни с Дурслями он удостаивался лишь нежных прикосновений рюкзака Дадли. Даже в Хогвартсе было всего лишь несколько дружеских объятий Гермионы и случавшихся время от времени материнских объятий миссис Уизли. Но это… это было совсем по-другому. Раньше Гарри не догадывался, как сильно он мечтал о прикосновениях другого человека, он даже не знал, что ему это необходимо, а теперь брюнет никак не мог остановиться, с избытком насладиться ощущениями.
- Мне нравится трогать твою кожу, - сказал Драко в благоговейном трепете, скользя ладонью по руке Гарри до короткого рукава его футболки, - и твою футболку тоже.
Прежде Гарри никогда не чувствовал себя подобным образом; его кожа была так чувствительна, будто Драко прикасался не к ней, а к чему-то внутри него, к чему-то самому важному.
Потом Драко убрал руки и опустил их на собственную мантию.
- Вау! Так дело не только в тебе, моя одежда тоже потрясающая на ощупь, - сказал он.
Гарри почувствовал укол в сердце от слов Драко. Где-то глубоко внутри он понимал, что это, конечно, глупо, что блондин не имел в виду ничего особенного, но ему все равно было обидно. Гарри снова захотелось, чтобы его касались, и чтобы Драко знал, что он тоже потрясающий.
Драко ощупал руками свою одежду, лицо, светлые волосы… Гарри попытался отвести взгляд.
- Ты должен это попробовать! - Драко неожиданно протянул руку и запустил пальцы в волосы брюнета.
Непередаваемое чувство, будто электрический ток двигается по телу от головы до самых кончиков пальцев на ногах, наполнило Гарри. Казалось, что голову массировали сотни невидимых пальцев, как будто Драко, прикасаясь, оставлял отпечатки своих пальцев, и они продолжали жить сами по себе. Гриффиндорец опустил голову, чтобы удобнее было ее массировать, и застонал от удовольствия.
- Нравится, да? - поддразнил блондин.
- Ммм… очень, - выдохнул в ответ Гарри.
- Ты можешь отплатить услугой за услугу, - улыбнулся Драко.
Просить дважды не пришлось: Гарри всегда восхищался волосами Драко и мечтал о том, чтобы дотронуться до них. С самого первого момента, как он взглянул на слизеринца, Гарри был пленен их невозможным, неземным цветом. Когда они играли в квиддич, он несколько раз ловил себя на том, что мечтательно заглядывался на светлые серебристые волосы, отражающие золотые солнечные лучи, и абсолютно забывал про снитч.
Гарри сделал глубокий вдох и вытянул руку, чтобы прикоснуться к светлым локонам, но тут же отдернул ее и удивленно отступил. В одно мгновение аккуратно зачесанные назад волосы блондина мягко упали, передними прядями обрамляя лицо и спадая вниз по щекам до самого подбородка.
- Все о'кей, это просто заклятие для прически, ты дотронулся, и оно перестало действовать, - засмеялся Драко, увидев, как шокирован Гарри.
- Заклятие? Я всегда думал, что ты используешь что-нибудь вроде геля… и что все волосы у тебя от него будут липкие… - пролепетал Гарри, не в силах оторвать взгляда от новой прически Драко.
- Гель? Что это? И почему они должны быть липкими? У меня не липкие волосы! - оскорблено сказал он.
- Эта штука у магглов, и твои волосы совсем не липкие… они классные, если честно. И выглядят даже милее, когда они… - Гарри махнул рукой в сторону головы Драко, - такие.
Он вдруг осознал, какой Драко милый.
- Отец ненавидит, когда я их распускаю. Он говорит, что так я похож на девчонку.
Гарри фыркнул.
- И это говорит человек, который украшает свой хвост ленточкой, - сказал он, и Драко засмеялся.
Гарри подошел ближе и нежно запустил пальцы в волосы блондина. Они были потрясающе гладкие и блестящие, как вода, и напомнили ему ткань Мантии-Невидимки. Он осторожно провел ногтями по чувствительной коже головы Драко, зная, что это будет приятно, и в награду получил довольное урчание.
- Я беру все свои слова насчет магглов обратно, - сказал Драко, пытаясь загладить свою вину. - О Мэрлин, теперь я понимаю, почему они называют эту штуку Экстази, - добавил он и закатил глаза от удовольствия.
- Хм, да, - согласился Гарри. - Я чувствую себя нереально хорошо. Не могу поверить, что я не попробовал эти таблетки раньше. Ощущение такое, что я потерял шестнадцать лет своей жизни, а все, что мне нужно было, чтобы стать счастливым, это проглотить одну маленькую пилюльку.
Он был так благодарен Дадли за его подарок; теперь кузен казался ему таким родным, как никогда раньше.
- Но тогда почему магглы их запретили? - спросил Драко, наклонив голову поудобнее, ободряя манипуляции Гарри.
- Я этого тоже не пойму. - Размышлял Гарри. - Я бы добавил Экстази в водопровод, чтобы у всех был доступ к этой штуке. Только представь, эти наркотики могли бы остановить преступность и войны!
- Возможно, кому-нибудь следовало бы дать парочку таблеток Темному Лорду, - хихикнул Драко, - забавно было бы взглянуть на это зрелище.
- Да, хорошо бы.
Драко взглянул на брюнета из-под челки.
- Извини, я не хотел снова тебе о нем напоминать, - сказал с сожалением.
- Да все нормально, - пожал плечами Гарри. - Сейчас мне на него абсолютно наплевать, - сказал он и убрал упавшие пряди с блестящих глаз Драко.
- Хорошо, - блондин поднял голову и запустил руки обратно в черную гриву Гарри.
Гриффиндорец положил руки на спину Драко, прижав указательные пальцы к ее основанию и чуть помассировав. Драко изогнулся и прижался ближе.
- Нравится, да? - поддразнил Гарри, как прежде это сделал слизеринец.
- Угу, - промурлыкал Драко в плечо Гарри, когда тот повторил движение.
Он обнимал Гарри за шею, а тот взял его покрепче за талию, и притянул в объятие. Неописуемое тепло разлилось по телу брюнета, и на секунду он подумал, что сейчас заплачет. Эмоции были так сильны, чисты и глубоки, что практически пробивались сквозь кожу. Было что-то святое и очищающее в их объятии, бесконечное успокоение, которое лишило Гарри воздуха. Это было чувство полного удовлетворения, новые источники сочувствия и примирения открылись в душе, и их сердца слились…
Гарри не хотел рушить волшебный проникновенный миг, но ему было жизненно необходимо что-нибудь сказать. Он чуть отодвинулся, чтобы взглянуть в глаза Драко:
- Спасибо, - прошептали они одновременно. И рассмеялись от того, как банально они оба расчувствовались.
Никто из них не обращал внимания на тот факт, что пару часов и одну таблетку назад они были заклятыми врагами, а теперь отчаянно друг к другу прижимались.
Они провели следующие несколько минут… или часов - они были слишком счастливы, чтобы придавать этому значение, - болтая о полетах и еде, о школе и о том, что готовит им их будущее. Гарри был в этом отношении невозможным оптимистом, полагая, что любой возможный расклад, в конце концов, будет хорошим.
Потом Драко обнаружил, что, если опустить голову достаточно низко, к ней приливает кровь и приятно ее утяжеляет. Гарри не раз приходилось подхватывать его, когда голова блондина начинала кружиться слишком сильно, и он терял равновесие. Но брюнет не пытался остановить его от новых попыток… Они оба продолжали якобы извиняться друг перед другом за случайные прикосновения, обнимаясь при каждой возможности. Их касания были интимными и чувственными, но всегда невинными и никогда - сексуальными. Будто две небесные, бестелесные души сливаются друг с другом вне времени и пространства.
Гарри сделал вывод, что, чем больше они двигаются, тем больше удовольствия они получают, и поделился этим с Драко, который тут же начал прыгать и махать руками. Гарри последовал его примеру. Большущие, довольные, от уха до уха улыбки не покидали их лица, и они хохотали, как сумасшедшие, бегая по комнате, пока удивленные совы не прилетели посмотреть на них. Это, конечно, привело только к тому, что они начали смеяться еще сильнее.
Время потеряло смысл, и Гарри верил, что останется здесь навсегда.
Наркотик имел странное переменчивое действие, и они научились узнавать его изменения, и не паниковать, как в первый раз. Временами, их закручивало и несло, наполняло пульсирующей энергией, так что они в экстазе скакали, как дикие. А потом, без предупреждения, все успокаивалось, затаивалось под кожей, и парни оказывались в объятиях друг друга, руками путая волосы, массируя спины, и наслаждаясь тем, что они вместе, что прикасаются друг к другу, что просто… существуют.
Солнце забралось чуть выше и светило прямо в окна комнаты, так что теперь стало жарко, и они немного вспотели.
- У меня идея, - сказал Драко, поднимая руку, как будто отвечает в классе на вопрос преподавателя. - Мы можем прохлаждаться, как собаки. - С этими словами он открыл рот и высунул язык, и начал громко пыхтеть. Выглядел он, конечно, абсолютно невменяемо. "Но мило", - Гарри не мог это отрицать.
Не много времени потребовалось, чтобы Драко устал и начал кашлять.
- Не совсем хорошая идея, - он тряхнул головой. - Теперь у меня язык пересох.
- О, правильно, я чуть не забыл! - воскликнул испуганный Гарри. - Мы должны пить!
Он вдруг вспомнил, что слышал о детях, принявших Экстази, и умерших от обезвоживания. Материнский инстинкт, о котором он и не подозревал, вдруг взял над ним вверх, и Гарри потащил Драко к столику с едой.
- Что будешь пить? Воду? Тыквенный сок? - обеспокоено спросил он.
- Я не знаю, - пожал плечами Драко.
- Ты должен пить, Драко! Я не хочу, чтобы ты умер у меня на руках! - сказал Гарри, даже не думая о том, что переигрывает. - Ну, что будешь?
- Э.. - Драко посмотрел в потолок и нахмурился, - ссссссссок, - наконец ответил он.
Гарри быстро налил названного блондином напитка в стакан и протянул ему. Тот сделал один глоток, но тут же выплюнул обратно в кубок и отдал Гарри.
- Фу, - провозгласил он и с отвращением наморщил нос.
Гарри наполнил другой кубок водой.
- На, попробуй, - брюнет отдал его Драко и налил еще один для себя.
Драко осторожно отпил из кубка, а потом опустошил все содержимое с космической скоростью.
- Намного лучше, - сказал он и выхватил кубок Гарри, который тот только успел поднести к губам. Он выпил полностью и его. Гарри не возражал, обнаружилось, что ему нравится изображать из себя заботливую мамочку.
Когда Драко, наконец, утолил жажду, Гарри тоже удалось попить. Сначала ощущения были странными, словно он каким-то образом забыл, как глотать, но потом, когда ему все-таки удалось вспомнить, он понял, почему Драко так это понравилось - воды была холодной и освежающей, и было приятно чувствовать точный маршрут ее движения вниз по телу.
- Я люблю воду. Теперь я буду пить только ее, - решительно постановил Драко. Потом он вернулся к окну. - Здорово было бы, если бы мы могли сейчас поплавать в озере…
Гарри подошел к нему и похлопал по плечу.
- Ну, мы сделаем это как-нибудь в другой раз, - сказал он. - А пока можешь воспользоваться подручными средствами, например, раковиной, - пошутил он и присел на кресло.
- О, точно, раковина! - Драко тут же повернулся и направился в туалет.
Гарри улыбнулся его энтузиазму и остался ждать. После показавшегося вечностью времени с того момента, как ушел Драко, он начал беспокоиться. Не говоря уже о том, что нежно соскучился по блондину. Внезапно проявивший немного-чрезмерный материнский инстинкт Гарри не способствовал успокоению… "Он мог утонуть", - вдруг подумал брюнет и понесся в туалет.
Дверь была немного приоткрыта, так что Гарри легко открыл ее и вошел. Как оказалось, Драко вовсе не нужно было спасать - он всего-то наклонился над раковиной и засунул голову под кран. Вода намочила его волосы, теперь они казались темнее, и тонкими струйками стекала к мокрому воротнику мантии.
- Чем это ты занимаешься? - спросил Гарри.
Драко выпрямился, услышав голос гриффиндорца, повернулся и помотал головой из стороны в сторону, разбрызгивая вокруг капельки воды.
- Это так весело! - улыбнулся он во все тридцать два, и указал Гарри жестом подойти ближе. Потом он положил руки на щеки брюнета, и Гарри удивленно вздохнул - ладони Драко были мокрыми и холодными, и заставили каждый волосок на теле встать дыбом. Он не смог сдержать дрожь, когда Драко пробежался пальцами по его лицу, шее, рукам… Прохлада волнами распространялась по мышцам, пробуждая тело и бушующее в нем Экстази. Поддерживаемый Драко, он стянул с себя очки и засунул голову под поток струящейся воды, позволяя ей смыть все мысли и нежно щекотать кожу. Прохладная рука Драко забралась под футболку, медленно поднимаясь вверх по спине и вызывая волны удовольствия в каждом позвонке.
Вскоре Драко попытался отпихнуть Гарри от раковины.
- Моя очередь мокнуть, - капризно изрек он в своей старой манере.
- Как пожелаешь, - хитро сказал Гарри, быстро набрал воды в ладони и плеснул ею в Драко.
Блондин испуганно взвизгнул, и Гарри замер, боясь, что Драко рассердится. Но потом Драко кинулся к нему, толкнул к стене и начал безостановочно плескать в него водой. Теперь визжать пришлось Гарри, но он успокоился, поняв, что Драко не обижен. Брюнет осторожно подкрался к раковине и с закрытыми от летящей в лицо воды глазами начал брызгаться в ответ.
Они хихикали, ржали и визжали, каждый пытался замочить другого настолько, насколько это вообще возможно, пока Драко не поскользнулся и рухнул в большую лужу, и продолжал смеяться, лежа на холодном каменном полу. Гарри не преминул воспользоваться возможностью и сел сверху на его ноги, надежно держа его прижатым к полу. Он поймал Драко за руки, удерживая их по бокам тела блондина, и наклонился вперед.
- Окружен и повержен? - игриво спросил он.
- Да, да, конечно, - еле ответил сквозь смех Драко. - Как еще-то, чертов упертый гриффиндорец?
- О, заткнись, - насмешливо проворчал Гарри и легонько хлопнул парня по руке. Потом он встал и помог подняться Драко.
- У меня задница замерзла, - Драко повернулся кругом, безуспешно пытаясь взглянуть через плечо на собственную спину. Прямо как щенок, который гоняется за своим хвостом. - Глянь, она мокрая?
- Вполне возможно. Как и весь ты, - весело ответил Гарри, взял Драко за талию и вывел из туалета в солнечную комнату.
Гарри передернул плечами. Мокрая футболка с каждой секундой становилась все холоднее и липла к телу. Так что ему пришлось ее снять.
- Ты не против, если я тоже разденусь, сниму мантию? - спросил Драко. - У меня… у меня просто больше нет под ней одежды.
- А? - вежливо ответил Гарри на такое замечание.
- Не беспокойся. Я не совсем голый. Я в нижнем белье.
- О, ладно. - По некоторым причинам Гарри внезапно согрелся.
Драко стянул с себя робу и швырнул ее на стол. Он повернулся спиной к Гарри, и тот вдруг обнаружил, что уставился на блондина абсолютно телячьими глазами. Драко тем временем остался только в черных ботинках и трусах. Последние были очень необычные - сделаны из какого-то бархатного материала, очень плотно прилегавшего к телу, и доставали чуть ниже колен.
Блондин, скорее всего, заметил, как Гарри на него уставился, когда неожиданно обернулся.
- Тебе нравится? Они стоят целое состояние, не многие люди могут позволить себе такие вот вещички.
Гарри вздохнул с облегчением, поняв, что Драко спрашивал о трусах, а не о… чем-нибудь другом.
- Это белье было создано специально для моего тела, - продолжал распространяться Драко, - с помощью чар, благодаря которым оно идеально сидит на мне, так что не нужно ни швов, ни резинок, ни чего-либо еще. - Он медленно провел по бедрам, подчеркивая свои слова. - Эти трусы потрясающе удобны.
Гарри вынужден был согласиться, что они на самом деле сидят идеально, как вторая кожа. Не показывая каждой интимной подробности, но, все же давая возможность лицезреть каждый изгиб и каждую выпуклость. Так что Гарри поспешно перевел взгляд на лицо Драко.
- А ты не такой худой, как я думал, - сказал тот. Возможно, Гарри был не единственным, кто стоял, открыв рот…
После услышанного Гарри достоверного предсказания насчет его печальной судьбы, он больше не чувствовал себя ребенком и терпеть не мог то, что по-прежнему им выглядел. Так что гриффиндорец без конца тренировался и вскоре перестал быть тем костлявым мальчишкой, как прежде. Он не стал очень мускулистым, но грудь стала более очерченной, плечи шире, а руки сильнее.
- Я над собой работал, - с гордостью заметил он.
Драко подошел к нему.
- И ты не волосатый, - он провел рукой по его груди, едва касаясь, и Гарри снова чуть не забыл, как дышать.
- Ты тоже, - сказал Гарри и последовал примеру Драко, повторяя его действия. Кожа блондина была абсолютно гладкой, у него отсутствовала даже тонкая дорожка под пупком, которая была у Гарри.
- Да, - Драко положил свою ладонь поверх руки брюнета и сплел их пальцы так, что теперь они вместе касались груди слизеринца, - и мне так больше нравится.
Гарри был в замешательстве, когда приехал обратно в Хогвартс и обнаружил, что большая часть однокурсников начала бриться, а у него до сих пор не было даже намека на щетину. И даже у Невилла уже появились волосы на груди. "Но Драко так больше нравится…" Может быть, отсутствие волос не так уж и плохо.
Гарри заметил, что Драко дрожит и, подумав, что блондин замерз, он незамедлительно обхватил его руками. Объятие стало теперь еще приятнее, ведь между ними уже не было одежды. Хотя оба замерзли и были немного мокрые, стоило им лишь раз прикоснуться друг к другу обнаженной кожей, как искорки промелькнули между ними, и Гарри немедленно согрелся от неудержимой нежности, разлившейся по телу. Амфитамины выплясывали немыслимые танцы в голове, ускоряя пульс и наполняя мысли солнцем и счастьем, пока он нежно растирал спину и руки Драко быстрыми движениями, пытаясь остановить его дрожь. Драко спрятал лицо в ложбинке у шеи Гарри. У его волос был аромат нарциссов, и этот запах заполнил ноздри гриффиндорца. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза, вдруг оказавшись на цветущей, солнечной поляне вместе с Драко под бесконечно голубым небом. Маленькие капельки воды стекали с волос Драко и капали на его ключицу, и казалось, что идет теплые летний дождь в этом их маленьком вечном мире на двоих. Гарри почти растворился в Драко, но при этом он был близок к себе настоящему, как никогда прежде.
Гарри вдруг кожей почувствовал мягкий вибрирующий звук и открыл глаза. Эта вибрация исходила от Драко.
- Ты мурлыкаешь? - спросил он.
- Нет… - промурчал Драко в его плечо, и Гарри ощутил, что тот улыбается прижатыми к его коже губами.
Гарри замедлил движения, вдавливая кончики пальцев в его кожу, массируя мышцы и продолжая извлекать из разнеженного Драко довольное мурлыканье.
Волосы слизеринца высохли, и его тело, прижимающееся к Гарри, казалось расслабленным и безвольным.
- Ты устал? - спросил Гарри.
- Нет, ни чуточки, - Драко взглянул на него. - А ты? - Спросил он обеспокоено, и между его бровей появилась морщинка.
- Нет. - Более того, Гарри казалось, что у него в глазах зубочистки, которые надежно сохраняют их широко открытыми. Сон сейчас был для него немыслимым занятием.
- Ой, извини, - робко сказал Драко. Он поднял руки и начал повторять движения Гарри и массировать его спину. - Я не устал, просто... мне как бы немного лень, - признался он.
- Не волнуйся, мне и так было очень приятно, - уверил его Гарри и покрепче обнял за талию перед тем, как отпустить. - Но сейчас мне надо кое-куда сходить.
Должно быть, всему виной эти их игры с водой. Он повернулся и пошел к туалету.
- Подожди! - крикнул Драко, и Гарри повернулся, чтобы увидеть такую прелестную картину: блондин стоит, мучительно согнувшись, скрестив ноги и прижав руки к паху. - Мне тоже очень надо туда! - умоляюще проныл он, как малыш из детсада.
Гарри не мог не удивиться, наблюдая за тем, как по-детски ведет себя Драко. До сегодняшнего дня, до того, как он на самом деле узнал его, Гарри считал это раздражающим недостатком слизеринца. А теперь он научился принимать это, как часть того человека, кем по-настоящему был Драко, со многими другими чертами характера, которые делали его по-настоящему уникальным. Гриффиндорец даже начал находить в этом что-то чрезвычайно привлекательное в неповторимом образе Драко.
- Конечно, ты можешь пойти первым, - сказал он и открыл перед блондином дверь, как настоящий джентльмен.
Драко вбежал в туалет, как маленький белый кролик в черных бархатных трусах. Гарри улыбнулся своим мыслям и присел, дожидаясь слизеринца.
Когда тот вышел, широкая улыбка светилась на его лице.
- Мне, правда, очень-очень нравятся эти розовые пилюльки, - заявил он.
Гарри был приятно удивлен, что даже писать стало удовольствием - становилось тепло и даже как-то пушисто. Он безуспешно пытался вспомнить, казалось ли это всегда таким замечательным занятием, но, в конце концов, решил, что имеет значение только Здесь и Сейчас. Такое вот прозрение…
Когда он закончил эту прекрасную процедуру и вышел, Драко стоял перед окном, повернувшись к нему спиной. Гарри смотрел, как солнечные блики счастливо танцуют на волосах слизеринца, заставляя их сверкать серебром и золотом. Он подошел к блондину и запустил пальцы в податливые пряди, вдохнул их аромат и закрыл глаза.
- Мне нравятся твои волосы, - прошептал он Драко. - Можно я их себе оставлю? - спросил он, как маленький.
- Извини, - хихикнул Драко, - они каким-то образом связаны с остальным мною.
- Я не против, - застенчиво произнес Гарри и обхватил руками другого мальчика, прижав его ближе к своей груди.
Драко опустил голову на плечо Гарри и заглянул в его глаза, проводя рукой по щеке.
- Тогда бери, - сказал он, и в этот момент Гарри понял: это любовь. Не та, что была с Чо, когда от беспокойства начинает подводить желудок, и не та, о которой говорят его однокурсники, бахвалясь своими дешевыми "завоеваниями". Настоящая Любовь, чистая и совершенная.

Что-то красивое происходит внутри меня,
Что-то чувственное, полное загадок и огня.
Я под гипнозом, тобою парализован,
И я нашел свой рай.

Чуть позже Гарри сидел у окна и, не отрываясь, смотрел на Драко, стоящего перед ним. Он был великолепен, как греческий бог: кожа цвета слоновой кости мягко мерцает от солнечного света, светлые волосы развеваются по ветру, глаза закрыты от удовольствия, он сладко потягивается, вытянув руки вверх, будто предлагая себя небесам.
И Гарри не мог этому сопротивляться…
Словно для того, чтобы убедится, что то, что он видит перед собой, на самом деле существует, брюнет протянул правую руку и коснулся груди Драко. Медленно и нежно он провел пальцами по гладкой коже, вниз по дорожке между ребрами, по упругим мышцам живота, наслаждаясь каждым их изгибом, и ниже… здесь его внимание привлекла темная впадинка пупка, он указательным пальцем закружился словно бы по орбите вокруг нее.
Драко резко выдохнул, чуть приоткрыв губы, но этого было достаточно, чтобы Гарри успел увидеть полоску блеснувших в свете белых зубов и кончик розового языка.
- Ты прекрасен, - заявил Гарри.
- Раньше ты по-другому говорил, - сказал Драко. - Ты ведь думаешь, что я слишком женственный, не помнишь? - он надул губы.
- Я соврал, - признался Гарри. - Ты самое красивое из всего, что я видел на этом свете, - сказал он, загипнотизированный тем, как напрягаются мышцы под его пальцами. Его рука проложила дорогу к тазобедренной кости блондина, и Гарри впервые осознал, насколько же они соблазнительны. А может, это все из-за Драко? Он бессознательно обхватил блондина и притянул ближе.
Слизеринец не возражал. Он подошел даже ближе и оказался между раздвинутых ног Гарри.
- Ты, правда, так думаешь? Что я прекрасен? - спросил он и наклонил голову, открывая Гарри вид безупречной длинной шеи молочного цвета и приковывая к ней его жадный взгляд.
- О да, - выдохнул он в ответ, когда Драко решил именно в этот момент поднять левое колено к сиденью на окне и поставить его по одну сторону от Гарри.
- Ты тоже не плох, - сказал Драко низким голосом, которого Гарри никогда раньше не слышал от слизеринца.
Вдруг Гарри почувствовал, что сразу стал лучше относиться к самому себе и тому, как он выглядит и какое у него тело, намного лучше, чем когда-либо прежде, но он хотел услышать все, что думает об этом Драко, и получить его одобрение. Так что брюнет позволил всей своей неуверенности всплыть на поверхность и решил выложить все перед Драко, чтобы справиться с этим.
- А что насчет моих взъерошенных волос? И очков?.. И еще я слишком маленького роста для моего возраста. - Он надул губы, прямо как Драко в начале разговора. - О, и не забудь шрам на лбу.
Драко взглянул на него сверху вниз.
- Во-первых, мы с тобой одного роста, так что он вовсе не слишком маленький, - многозначительно сказал он.
Внезапно взгляд Драко переместился, и Гарри проследовал за ним к месту, куда его рука по некоторой случайности соскользнула с тазобедренной косточки на бедро и бессознательно поглаживала кожу блондина, покрытую бархатом.
Драко возражать не стал, а Гарри и не подумал останавливаться.
Пальцы блондина зарылись в его волосы, и гриффиндорец прикрыл веки.
- Во-вторых, тебе посчастливилось иметь Квидичные Волосы без всяких усилий. Знаешь, некоторые парни убили бы ради такой прически, - сказал Драко, и легкая зависть проскользнула в его голосе. Он попытался пригладить непослушные пряди, и, казалось, его очень развлек вид того, как они неукротимо вернулись в прежнее торчащее во все стороны состояние.
Рука сдвинулась вниз от волос Гарри к шее и на плечо. Потом вторая ладонь оказалась в таком же положении с другой стороны, и Драко, удерживая таким образом равновесие, поднял другое колено к сиденью и оперся на него, накрывая Гарри.
Глаза брюнета распахнулись, и он с усилием сглотнул. Гарри, вдруг осознав, в какой позиции они находились, прочувствовал жар, который распространился под кожей в тех местах, где соприкасались их тела, осмыслил факт, что кто-то практически сидел на его коленях, и насколько хорошо это было. Солнце нестерпимо палило, и воздух в комнате становился все горячее. Ладони Гарри стали влажными.
Драко немного отклонился назад, чтобы получше взглянуть на лицо Гарри.
- Теперь очки… - Он поджал губы и покачал головой. - Они, правда, ужасны, - серьезно сказал он. - Но, знаешь, в чем заключается их самая лучшая сторона? Их можно снять! - Он сорвал оскорбляющий красоту Гарри предмет с его лица и пренебрежительно бросил очки рядом с креслом.
Их глаза встретились, зеленое отразилось в серебре. Драко вздохнул, поднимая взгляд на лоб брюнета.
- Ну, а этот знаменитый шрам… - он указательным пальцем мягко скользнул по зигзагообразной линии, и Гарри задержал дыхание, почувствовав, насколько интимным оказался такой простой жест. Драко снова наклонился к нему, намного ближе прежнего. Шелковые светлые пряди щекотали лицо Гарри, и горячее дыхание обожгло ухо. - Если ты уж так хочешь знать… Я думаю, шрамы сексуальны, - прошептал Драко, его губы нежно коснулись мочки уха брюнета, и дрожь пробежала по спине Гарри. От слов Драко его прежняя тревога рассеялась, и ее заменило что-то новое.
Что-то первобытное и очень глубокое странной теплой тяжестью сконцентрировалось в низу живота.
Желание.
Гарри больше не был в состоянии контролировать собственные мысли и движения, тело стало прямым воплощением воли. Лицо Драко было так близко, их дыхание смешивалось, и он сделал единственную возможную в этот момент вещь. То, о чем Гарри никогда прежде даже и мечтать не осмеливался, настолько это было невозможно, - он поцеловал Драко Малфоя.
Ощущение от губ слизеринца было поразительным, они были такими удивительно мягкими и полными, и не прошло и секунды, как Драко ответил на поцелуй. Все было не так неловко и неуклюже, как с Чо в прошлом году. Даже когда блондину пришлось взять в ладони лицо Гарри и наклонить его голову, чтобы их носы перестали сталкиваться. Поцелуй с его прежней "возлюбленной" казался неправильным, механическим и холодным. А этот, с Драко… их поцелуй был таким, каким он должен быть. Естественным… плавным… Как будто все, что было сделано ими в жизни, неминуемо вело именно к этому восхитительному мгновению.
Гарри приоткрыл рот, он не контролировал движения собственных губ, не думал о том, что делает, словно он всю жизнь занимался тем, что целовал слизеринца. Он мягко захватил нижнюю губу Драко зубами, посасывая, скользя по ней языком, пробуя на вкус, дразня Драко, в то время как губы блондина скользили по его, иногда позволяя своему языку касаться зубов брюнета.
Гарри поднял руки и запустил их в волосы Драко, сильнее наклоняя его голову. Он освободил губу блондина, но только, чтобы заменить ее влажным бархатным языком, который он страстно встретил своим собственным, скользя по нему и проникая в горячий нетерпеливый рот Драко. Их поцелуй усилился, возрастая, словно прилив наркотика в крови.
Губы Драко оставили его рот, и спустились по шее к жилке, где бился учащенный пульс, и принялись ее посасывать. Гарри зашипел, когда зубы Драко коснулись его чувствительной кожи. Он никогда не обращал внимания на свою шею и даже не предполагал, насколько эрогенной зоной она была. Не стоит и упоминать, что это был очень приятный сюрприз. Руки брюнета странствовали по телу Драко: вниз по груди и талии, по внешней части его согнутых ног и по внутренней, слегка царапая кончиками ногтей упругие бедра… вверх по спине, а потом вниз до места, где спина переходила в ягодицы, и он обхватил ладонями податливую плоть. Гарри взялся за попку блондина покрепче и притянул его ближе к себе, заставляя вскрикнуть и вцепиться в его шею зубами еще сильнее. Они крепко прижимались друг к другу, их сердца бились так близко и их полуобнаженные тела соединялись, словно два осколка одного целого.
Мягкие губы, острые зубы и касания влажных языков заполнили все существо Гарри. Он никогда прежде не чувствовал ничего подобного. Никогда даже не мечтал о таком, а теперь это происходит.
И так быстро.
Драко прошелся ногтями по его спине, оставляя горящие следы на коже, а Гарри ртом впился в узкое плечо, покусывая его. Затем брюнет продолжил путешествие по телу Драко и принялся за его ключицу, нежно целуя, пробуя на вкус и смакуя мягкий солоноватый вкус кожи слизеринца, пока не добрался до впадинки в основании его шеи. Язык двигался толчками, бессознательно следуя движениям тела Драко, который ритмично покачивался, сидя на нем сверху, вызывая самое сладкое трение и заставляя пламя разгораться в паху Гарри. Сердце бешено колотилось и ударяло волнами жара, поднимавшимися из низа живота, в голову. Брюнет вцепился в ягодицы Драко, и они лихорадочно целовались, теряя дыхание, растворяясь в совершенстве момента.
Вся имевшаяся в организме Гарри кровь приливала к паху, и голова закружилась, как под кайфом. От наркотика ли это? Или от Драко? Этого он больше не знал. И Гарри было все равно. Что бы это ни было, он уже крепко на это подсел. Каждый вздох был для него пылким признанием в любви, а стон - обещанием ее вечности.
Внезапно голова Гарри откинулась назад и сильно ударила по стеклу, но он не почувствовал боли. Драко привстал на коленях, и Гарри поднял на него взгляд: блондин тяжело дышал, приоткрыв припухшие покрасневшие губы, светлые пряди падали на вспыхнувшие румянцем щеки, а глаза…
Жадные.
Из-за него жадные.
Драко посмотрел прямо ему в глаза, а через мгновение страстный рот уже обрушился на губы Гарри. Поцелуй был сильным, требовательным, жаждущим. Никогда в жизни Гарри не чувствовал себя таким нужным, ведь он так долго прожил с Дурслями, которые постоянно напоминали, какой обузой он для них был. А теперь… теперь этот потрясающий парень целовал его, как будто хотел высосать воздух из его легких. И Гарри мог чувствовать, насколько сильно Драко в нем нуждался по твердости в трусах, которой он отчаянно терся об него. Это оказалось неожиданно приятно - знать, что они оба ощущают одно и тоже, их тела живут в унисон. Он пробежался руками вверх и вниз по бедрам Драко, обхватывая и сжимая его ягодицы - место, которое, как он объявил для самого себя, будет самым любимым местом на свете. Он выгнул спину и прижался к Драко, пытаясь вырвать из него еще больше чувственных гортанных стонов, срывающихся с этим прекрасных губ, желая заставить его кричать от удовольствия. Но Гарри получил кое-что получше: Драко запрокинул голову назад и то, что произнес его рот, было не вскриком, но хриплым шепотом одного такого сладкого слова - имени Гарри.
Когда Драко, наконец, сел обратно на колени брюнета дальше прежнего, последнему это не особенно понравилось. Он попытался притянуть Драко ближе, ближе к нижней части тела Гарри с ее возрастающей потребностью прикосновений блондина, но остановился, когда рука Драко скользнула вниз между их телами, по горячей груди Гарри и по животу, затем еще ниже и вдруг принялась слегка потирать выпуклость в джинсах брюнета. Глаза Гарри распахнулись, и он резко вдохнул воздух, ставший нестерпимо жарким, мышцы неконтролируемо сокращались от необыкновенной мощности такого простого легкого движения. Драко пристально смотрел на него, выражение его лица было серьезным, и Гарри начали терзать смутные сомнения. Что-то было неправильно, ему нужно время, чтобы подумать. Но лицо Драко было так близко, глаза прикрыты, дыхание щекочет
Влажные губы брюнета… Слизеринец выглядел таким готовым на все, приглашающим, и все, что Гарри мог сделать - это сократить расстояние между их губами и выкинуть сомнения из головы.
Они страстно целовались, и движения руки Драко становились все сильнее, он медленно и твердо потирал грубую ткань брюк, под которой был возбужденный член брюнета. Этого, казалось, было даже слишком много, но все равно не хватало, и Гарри обнаружил, что ему становилось все тяжелее дышать, и даже брюки Дадли стали слишком тесными.
Другая рука Драко тоже была занята…
Пряжка брюк Гарри расстегнулась.
Затем пуговица.
Ширинка поползла вниз…
Все это было так хорошо, и Гарри хотел этого так сильно. Так почему дурацкий голосок в его голове становился все отчетливее? Эти раздражающие вопли разума, напоминающие разглагольствования Гермионы, умоляли его о том, что пора бы сбавить обороты. Остановиться, пока ещё не слишком поздно.
И Гарри послушался.
- Погоди, - выдохнул он и положил свои ладони на руки Драко, чтобы остановить его.
- Почему? - спросил блондин таким же запыхавшимся голосом.
- Мы должны немного притормозить, - но, даже произнося это, Гарри не очень-то торопился убирать руки Драко с того места, где они так удобно расположились.
- Но ты хочешь этого. Я ведь чувствую, - сказал Драко и сжал прямое этому доказательство сквозь джинсы в подтверждение собственных слов.
- О Господи, - застонал Гарри, и его бедра бессознательно толкнулись в ладонь блондина.
Драко усмехнулся.
Он попытался продолжить расстегивать брюки Гарри, но тот остановил слизеринца.
- Но я никогда… всё слишком быстро, - Гарри вдруг понял, что ни за что не хотел бы признаваться, что прежде не делал ничего подобного, и уж точно не горел желанием рассказывать об этом Драко Малфою.
Блондин наклонился к нему, касаясь носом его уха.
- Не волнуйся, можешь быть сверху, - прошептал он и непристойно улыбнулся.
"Сверху? Сверху чего? Какого черта всё это значит?", - мысли Гарри бешено кружились в поисках ответа, он пытался понять, о чем говорит блондин, но вся ситуация так смущала его, и к тому же близость Драко не давала возможности сосредоточиться.
- Нет. Подожди, - ответил он.
- Но мы не можем ждать, - Драко оглянулся на часы, висящие на стене. - Прошло уже более четырех часов, и действие наркотика скоро закончится, - сказал он обеспокоено.
Все нахлынувшие ранее приятные ощущения резко исчезли из тела Гарри, как по взмаху палочки, оставляя холодное тянущее чувство в животе. "Так вот что это было? Просто действие наркотика? - спросил он себя. - Тогда всё это неправда!".
Драко придвинулся, чтобы снова поцеловать его.
- Уже закончилось, - отрезал Гарри и смахнул руки блондина.
Драко замер на полпути и удивленно распахнул глаза.
- Слезь с меня, - прошипел Гарри сквозь сжатые зубы. Он больше не мог находиться так близко от Малфоя. Он был в ярости. И еще ему было больно.
Драко уставился на него, не в силах поверить своим глазам, и не двигался с места, но Гарри уже не мог сдерживаться. Ему срочно необходимо было убраться куда-нибудь, вдохнуть побольше воздуха, а больше всего Гарри хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.
- Я сказал, слезь с меня! СЛЕЗЬ С МЕНЯ! - Он с силой отпихнул Драко, и тот спиной упал на пол.
- Да что с тобой?! - возопил Драко, держась рукой за ушибленный об каменный пол затылок. Его волосы были спутаны, губы припухли, а шею покрывали красные отметины. Сувениры, оставшиеся на память о том, чем они здесь занимались. Казалось, слизеринец поначалу был в замешательстве и не понимал, что происходит, а потом выражение его лица резко изменилось, исказившись гримасой ярости. Драко встал, схватил свою мантию со стола и прошагал в туалет, оглушительно хлопнув за собой дверью.
Резкий звук неприятно отдался в ушах Гарри, и ему захотелось тоже сделать что-нибудь такое, что показало бы, что он так же безумно зол, но в этой комнате больше не было дверей, в которые можно было бы выбежать, не было дверей, которые можно было попытаться разломать. Так что вместо этого он резко повернулся к окну и ударил по нему со всей силой кулаком, выругавшись на трещину, появившуюся на стекле, и почувствовал себя чрезвычайно несчастным.

Неужели мне надо душу продать
За такое наслаждение?
Неужели мне надо контроль терять
За поцелуи твои бесценные?
Неужели мне надо сердце вырывать,
Чтоб вложить в ладонь твою белую?
Но ведь я еще даже
Не успел ничего понять.

Глава 5.
Что встало, то и упало.

О, если б ты был тем самым, хоть заметил бы я, что сошел с ума?
О, если б ты был тем самым, хоть заметил бы я?

Вот почему говорят: от наркотиков улетаешь. Потом ты неминуемо падаешь и разбиваешься.
И это больно
И Гарри это ненавидел.
Брюнет дрожащими пальцами застегнул джинсы и надел очки. Он вдруг почувствовал себя уязвимо обнаженным и хотел надеть футболку, но она до сих пор была слишком мокрой. Вместо этого он сел на подоконник и свернулся в клубок, прижав коленки к груди и обхватив их руками. Казалось, потолок с трещинами вот-вот на него обрушится, а стены неукротимо сдвигались в попытке раздавить его. Сквозняк стал слишком холодным, солнце - слишком ярким и ослепляющим, и отвратительный запах поднявшейся пыли заполнял легкие. Мир вновь перевернулся с ног на голову.
Даже в чулане Гарри никогда не чувствовал себя таким одиноким. Ощущения были такими, словно его окружили Дементоры… безысходность, отчаянная уверенность, что он больше никогда не будет счастлив.
В глазах защипало, но он сумел сдержать слезы. Последний раз Гарри плакал, когда умер Сириус, и разрыдаться сейчас, из-за какой-то глупой подростковой тоски было сродни оскорблению памяти крестного. К тому же тогда слезы оказались абсолютно бесполезными, значит, и теперь они ничем не помогут. Бессмысленное, жалкое занятие.
Гарри безуспешно пытался проглотить комок в горле.
От нахлынувшей боли, гриффиндорец сжимал челюсть так сильно, что, казалось, сломает зубы, тело нестерпимо ломило, словно он заболевал гриппом. Гарри был опустошен и физически, и морально, и больше всего на свете ему хотелось заползти в кровать и притвориться, словно никогда не существовало ни этого мира, ни живущего в нем Драко Малфоя.
Все, что окружало Гарри, все, что раньше дарило радость, в один миг разлетелось на осколки, больно впивающиеся в его кожу. И было еще хуже оттого, что такое уже случалось с его жизнью не впервые. Каждый раз, когда ему становилось лучше, все заканчивалось оглушительно быстро, и Гарри становился еще более несчастным. Узнал, что он - волшебник, но вскоре обнаружил, что за ним гоняется злобный психопат и пытается его убить. Нашел крестного, но не мог с ним жить, потому что Сириус - беглый преступник. Выиграл Тремудрый Турнир и оказался ввязанным в возрождение Вольдеморта. Пережил самое замечательное время своей жизни, а потом понял, что все это было не более, чем обман.
"Вот почему магглы сделали наркотики нелегальными, - мрачно подумал Гарри. - Они превращают людей в дебилов".
Все, происходившее еще несколько минут назад, казалось случившимся в другом мире. Как будто в ином измерении, где все было невозможно прекрасным и где Гарри, для разнообразия, наконец-то мог быть счастлив.
"Но все это было неправдой, - напомнил он себе. - Что со мной не так? Почему мне всегда надо совать свою башку туда, куда не надо? В такие вещи, о которых я не имею ни малейшего понятия? Почему я никак не могу усвоить того, что так делать не следует?"
"И почему я его поцеловал?..."
Может, он смог бы заплатить кому-нибудь за то, чтобы на них обоих наслали Обливиэйт и стерли из памяти всю эту историю?
По крайней мере, у него хватило ума, чтобы остановиться. Кто знает, чем бы они могли заниматься прямо сейчас, если бы Гарри не заставил Малфоя перестать, если бы он позволил ему…
Гриффиндорец поспешно прогнал эти мысли из головы.
Удивительно, что хоть Гарри и злился, сейчас он не мог заставить себя ненавидеть Драко. И еще он не мог снова думать о нем, как о Малфое. По-настоящему все это было или нет, но произошедшее ощутимо поменяло его отношение к слизеринцу, и это изменение казалось необратимым. Гарри не был настолько глуп, чтобы называть это Любовью, как прежде, но мог допустить, что для него это выглядело чем-то вроде понимания или какого-то странного вида дружбы. Однако это не останавливало его от бесплодных мечтаний о том, чтобы вдруг оказалось, что ничего этого на самом деле не было. Что они с Драко никогда не принимали наркотиков, никогда не встречались, что Гарри никогда не знал Дурслей и что он вообще еще не родился на этот свет. Ведь все было бы намного проще, если б он вовсе не рождался…. Такая мысль довольно часто преследовала его в последнее время.
Как все могло так быстро и непоправимо измениться? Вот они с Драко невинно обнимаются, а мгновение спустя вдруг отчаянно и страстно пытаются друг друга засосать. Может быть, это он сам все испортил? То, что они чувствовали… то, что чувствовал Гарри, было так чисто и непорочно: он лишь хотел доставить Драко удовольствие, хотел, чтобы тот был счастлив. Да, Гарри тоже получал от этого удовольствие, но это никоим образом не было связано с сексом. То, что он чувствовал, было слишком невинно, слишком божественно, чтобы это могло оказаться дешевой животной похотью. Вот почему он остановил Драко. Гарри не хотел испортить этих неземных ощущений.
Он попытался припомнить события сегодняшнего дня, но в памяти всплывали лишь обрывки, как будто брюнет пытался сложить рассыпанный, испорченный паззл. Все, что он все-таки сумел вспомнить, так это то, что это он, Гарри, первым прикоснулся к Драко, он, Гарри, потянулся за поцелуем, он, Гарри, предложил Драко попробовать наркотик…
"Так это я один во всем виноват, - понял он. - Опять".
Злость, в нем бушевавшая, внезапно сменилась подавленностью, а потом и виной… Перепад эмоций, который был ему так знаком.
Гарри вдруг подумал о Драко и о том, что тот сейчас чувствует. Неужели блондин проходит через те же муки? А, может, для него все еще хуже? Ведь слизеринец пришел сюда с единственной целью отработать взыскание, а, в конце концов, оказался в сомнительном мире маггловских наркотиков, обманутый и использованный шестнадцатилетним гриффиндорцем, не справившимся с бушующими гормонами.
Гарри в шоке закрыл лицо руками. "О нет, что же я наделал? - подумал он с ужасом. - Я сексуально домогался Драко Малфоя!" От этой мысли его неумолимо начало подташнивать, и гриффиндорец несколько мгновений слабовольно размышлял, не выпрыгнуть ли ему из окна, но таким образом он бы бросил этот мир на произвол судьбы, и некому бы было спасать невинных людей, так что об этом даже думать было нельзя. Да, легкие пути - это, как всегда, не для него. Не для Мальчика-Который-Выжил.
Он уставился на дверь ванной, которая отделяла его от Драко. Он был там уже почти час. "А что, если с ним что-то случилось? - заныла совесть Гарри. - Вдруг он травмирован тем, что я наделал? Или подхватил воспаление легких? Может быть, он уже умер!" Последнее предположение появилось в голове Гарри, когда тот уже стоял перед дверью в туалет.
Он сделал глубокий вдох и постучался.
Ответа не последовало.
Тогда Гарри повторил попытку, но уже более настойчиво.
- ЧТО? - выкрикнул Драко из-за двери.
- Ты в порядке? - спросил Гарри. - Ты там уже целую вечность. Выходи. - Брюнет наделся, что Драко не прячется там, потому что напуган Гарри-Великим-и-Ужасным-Извращенцем.
- Отвали. Оставь меня одного, - голос слизеринца дрогнул.
- Ну, выходи-и-и, - взмолился Гарри, - Я… Мне пописать надо, - он решил воспользоваться другой тактикой.
- Да плевать мне. Уходи.
Голос у Драко почему-то не был особенно злобным, и это не понравилось Гарри. Он вдруг вспомнил, что ни разу не слышал защелкивающегося звука замка на двери.
- Если ты не выйдешь, я сам зайду, - сказал он, подождал несколько секунд и открыл дверь.
То, что увидел Гарри, когда вошел в комнату, на мгновение заставило его подумать, что кто-то успел использовать Маховик Времени. Драко в вымокшей одежде склонился над раковиной, собирая воду в ладони и усердно моя ею лицо. Но когда он выпрямился и повернулся к Гарри, тот увидел, что слизеринец не улыбается, как в тот раз. Черты лица блондина были напряжены, губы сжаты в тонкую линию, глаза сощурены, и между нахмуренных бровей появилась злая морщинка.
- Что такое, Поттер? Соскучился по мне? - Драко попытался ухмыльнуться, но вышло неубедительно. Гарри порадовался, что в комнате нет зеркала, и блондин не был в состоянии себя увидеть, потому что это окончательно бы его доконало: Поттер видит, как опухли и покраснели его глаза. Было абсолютно очевидно, что Малфой плакал…
Осознание сего факта подкосило Гарри, как будто ему в живот ударил бладжер. Слова: "это я виноват" застряли в мозгу и повторялись, словно отчаянная мантра. Ему срочно надо было все наладить.
- Тебе нельзя здесь больше оставаться, Драко. Тут слишком холодно и влажно, это очень вредно. И тебе нельзя оставаться в мокрой мантии, ты можешь простудиться, - сказал он и мысленно дал себе в нос за превращение в Молли Уизли.
Драко уставился на него и прищурился пуще прежнего.
- А тебе-то какое дело? - сказал он и скрестил руки на груди, как будто защищаясь.
- Я... я не хочу, чтоб тебе было плохо. - Честно ответил Гарри. - И мне, правда, нужно пописать, - уже не так искренне добавил он. Но гриффиндорец понимал, что, если он скажет это, Драко точно согласится отсюда выйти.
Блондин закатил глаза и тяжело вздохнул.
- Ладно, - с трудом сказал он, как будто соглашался на что-то ужасное, например, пожертвовать все состояние Малфоев на Г.А.В.Н.Э. И, конечно, он не забыл, выходя из комнаты, на прощанье стрельнуть в Гарри злобным взглядом.
Брюнет остался в комнате на несколько минут, просто шагая из угла в угол, пытаясь придумать, как ему извиниться перед Драко. Но мозги, по всей видимости, ушли в отставку. "Может быть, наколдовать плакат "Скажи нет наркотикам!"?" - подумал он. Но как бы ни старался Гарри, ему в голову так ничего и не пришло. Тогда он сдался, смыл воду в унитазе и вышел из туалета.
Драко сидел на дальнем конце подоконника, положив ногу на ногу, крепко обнимая себя и повернув голову к стене так, чтобы не встречаться с ним взглядом. Очевидно, Драко воспользовался советом Гарри и снял одежду. Слизеринец многозначительно проигнорировал брюнета, когда тот подошел ближе и осторожно присел с другой стороны сиденья.
Воцарившаяся в комнате тишина невыносимо оглушала.
И безумно нервировала Гарри, он не мог долго выносить такое натянутое молчание. Гриффиндорец лихорадочно вздохнул и повернулся к Драко.
- Извини, ладно?
Ноль реакции.
- Я не знал, что все так обернется, - продолжил Гарри. - Мне жаль, что все вышло из-под контроля. Мне жаль, что я вышел из-под контроля, - попытался извиниться он. Брюнет подвинулся на середину подоконника, поближе к Драко. - Я обычно не такой. - Он понизил голос - Я никогда… ну, ты знаешь… не целую…
- Мальчиков, - резко закончил за него Малфой. - Разумеется, не целуешь, - он наконец-то взглянул на Гарри, и гриффиндорец увидел, что лицо Драко искажала гримаса негодования. - Ты ведь Идеальный Поттер! - выплюнул он. - Идеальный Поттер, который всегда ловит снитч, Идеальный Поттер, у которого самая лучшая метла. - голос Драко срывался на крик, глаза засверкали от переполняющих его эмоций. - Идеальный Поттер, которому все сходит с рук, Идеальный Поттер с его идеальным Патронусом, Идеальный Поттер, которого все любят, Идеальный Поттер, который никогда не целует мальчиков! - голос блондина предательски дрогнул. - Потому что идеальные мальчики никогда не целуются с другими мальчиками, так, да? - Он прикрыл глаза и отвернулся, прислонившись лбом к стене. - Должно быть, не так уж и плохо… быть идеальным, - пробормотал он так тихо, что Гарри засомневался, должен ли он был услышать эти слова.
Драко окончательно терял самообладание, и сердце гриффиндорца разбивалось от этого на куски. Гарри никогда бы даже не подумал, что этот гордый мальчишка может оказаться таким чувствительным и так откровенно позволить своей боли вылиться в словах, как теперь. Брюнет был всегда так занят, утопая в себяжалении, что совсем не обращал внимания на чужие переживания, полагая, что хорошо всегда там, где его нет. Но ведь Драко тоже грешил подобным взглядом на вещи, если считал, что жизнь Гарри идеальна. Брюнету так хотелось дотронуться до блондина, обнять его, успокоить… Но сначала надо дать ему понять, как он заблуждается.
- Ты не прав, Драко. Я не идеален, и ты это знаешь. Думаешь, у меня такая прекрасная жизнь? У меня нет родителей, Вольдеморт не оставляет меня в покое, а в прошлом году я так сдурил, что из-за меня ранили людей и даже… убили. - Он остановился, чтобы собраться с мыслями. Такое о Сириусе он сказал вслух впервые. - И ты прав, я не целую мальчиков… - Он смущенно уставился на свои руки. - Как и девочек, в общем-то. У меня на это просто времени не хватает. В смысле, я целовался с одной девчонкой. Однажды. Под омелой. Ну, на самом деле, это она меня поцеловала, - пробормотал он, и Драко глянул на него с любопытством. - И это было не очень-то приятно, - тихо закончил он и пожал плечами.
Драко закатил глаза, и его губы скривились в подобие улыбки. Или ухмылки.
- Но я не думаю, что то, что тебе нравятся парни, делает тебя хуже, - Гарри попытался встретиться взглядом с Драко, но тот упорно отводил глаза. - Не думаю, что это вообще имеет какое-то значение. - И он, правда, так не думал. До этого разговора мысль о том, что он поцеловал человека того же пола, что и он, не посещала Гарри. Он был в замешательстве, потому что поцеловал Драко, но не из-за того, что он тоже парень, а из-за того, что он - тот, кто он есть. Брюнет никогда прежде не задумывался о своей ориентации, он все равно не видел большой разницы между девушками и парнями… за исключением того, что первые слишком много хихикают и болтают о всякой чепухе, что порядком раздражает. Так что, может быть, он и правда гей. Или ему просто безумно нравятся люди с такими прелестными волосами и глазами, как у Чо, Сириуса… и Драко. - Я не знаю, нравятся ли мне девчонки, - признался он. - В смысле… целоваться с тобой было, на самом деле, даже… эээ… приятнее, - выпалил Гарри и притворился, что его неописуемо заинтересовали собственные ботинки.
- Это все хреново Экстази, Поттер. Ты не понимал, что творишь. Мэрлин меня подери, я вообще думал, что пыль в пол влюблена! - Драко с досадой тряхнул головой. - Не переживай, ты не гей.
- Тебе-то откуда знать, - воспротивился Гарри. - И кстати я и не переживаю.
- Поверь мне, геи так не одеваются, - сухо сказал Драко и жестом указал на слишком большие джинсы брюнета.
- Между прочим, эта одежда не моя, а моего кузена, - просветил Гарри слизеринца.
- Но ты все равно не гей, Поттер, - упорствовал Драко.
- А, может, гей, - запротестовал Гарри.
- Что, хочешь стать еще более лучшим фриком? Почему тебе всегда надо со мной соревноваться?
- Слушай, это смешно. Как можно быть "еще более лучшим фриком"? - засмеялся Гарри. - У тебя очень странная манера мышления, тебе об этом не говорили?
Драко в ответ лишь злобно зыркнул.
- Все, что я хотел сказать: мне не очень-то хорошо с девчонками, так что… я, наверно, предпочитаю парней, - сделал вывод Гарри.
- Нет, не предпочитаешь, - снова заспорил Драко. - Слушай, ты когда-нибудь целовался с другим парнем? Не под воздействием нелегальной маггловской дряни?
- Знаешь, я не против сейчас снова поцеловать тебя, - сказал Гарри и внутренне сжался от страха. - В смысле… э… - стушевался он и отвел взгляд, словно это вовсе не он тут признается в чем-то из ряда вон выходящем.
Драко пристально посмотрел на него, пытаясь определить, насколько тот искренен.
- Замечательно, давай попробуем. Можешь меня поцеловать. - Он облизнул губы, и Гарри увидел, как они заблестели под солнечным светом. - Здесь все равно нет ничего более интересного, чем можно было бы занять оставшееся время. - Протянул он.
Они сидели примерно на расстоянии метра, спиной к стене и повернув головы друг к другу. У Гарри во рту стало сухо, как в пустыне, к щекам неминуемо подбирался румянец. Драко вызывающе глядел на него, и Гарри захотелось, чтобы блондин поскорее закрыл глаза, потому что это нервировало его еще больше. Вдруг поцелуй показался самым сложным занятием в жизни для гриффиндорца. Но он хотел поцеловать Драко снова, ему нужно было понять, было ли правдой то, что он помнил, или это всего лишь действие наркотика. И еще, конечно, очень хотелось выиграть спор. Так что Гарри попытался собрать волю в кулак, с усилием сглотнув, преодолевая беспокойство, глубоко вздохнул, словно перед тем, как ринуться в бой, и потянулся к губам ждущего Драко.
Слизеринец никоим образом не помог Гарри в сложившейся ситуации, и просто сидел, не двигаясь. Его губы по-прежнему были такими же прекрасными, как в тот раз, когда они поцеловались впервые, горячие, мягкие и влажные… Гарри замер. Потом он отодвинулся назад, как будто обжегся. Он вдруг четко осознал, какие у него самого губы сухие и потрескавшиеся и что целоваться-то он толком не умеет, так что брюнет вдруг испугался выставить себя дураком.
- Ну, вот и вывод, собственно, - скучающе прокомментировал Драко. - Все это было из-за наркотиков, потому что в этот раз я чуть не уснууул.
Гарри сознавал, что, затеяв этот спор, ставит себе не легкую задачку. Но как гордый гриффиндорец, он не собирался так просто сдаваться. Подстрекаемый словами Драко, Гарри облизнул губы, сорвал очки с лица, вскочил на колени и атаковал бедного блондина.
Драко не успел понять, с чего тот так взбесился.
Гарри схватил его за плечи, прислонил к стенке у окна и впился ртом в его губы. Драко удивленно выдохнул, и брюнет, воспользовавшись замешательством, наклонил его голову и углубил поцелуй.
В этот раз Драко индифферентным оставаться уже не смог. Когда он оправился от первоначального шока, его язык последовал за языком Гарри, и брюнет позволил ему проникнуть в его рот. Рука гриффиндорца потянулась к его волосам, а другая - к груди Драко. Пальцы Малфоя запутались в черной гриве Гарри, крепко прижимая его к себе. Блондин закрыл глаза и издал довольный гортанный стон, рассеивая всю неуверенность гриффиндорца.
Этот поцелуй отличался от тех, что были часом раньше. Он по-прежнему был очень приятным, но все-таки немного неуклюжим. Гарри следил за каждым движением своего языка, губ, рук и прекрасно слышал, как неконтролируемо издает смущающие его звуки. А еще он осознавал, что ответственен за последствия своих действий. В этот раз не было никаких оправданий, Гарри не мог больше сваливать все на наркотики. Он поцеловал Драко Малфоя, потому что сам, в здравом уме и светлой памяти, захотел его поцеловать. И где-то глубоко внутри это его ужасало.
Еще одно отличие заключалось в том, что в этот раз Гарри, по всей видимости, не хватало воздуха. Он неохотно оторвался от губ блондина.
- Ну? Не уснул случайно? - спросил он Драко, пытаясь восстановить дыхание.
Взгляд слизеринца был расфокусирован, и зрачки снова расширились. Губы блондина уже успели покраснеть и припухнуть, он немного приоткрыл их, стараясь отдышаться. Его грудь поднималась и опускалась под ладонью Гарри. Драко не ответил на вопрос, только прорычал в неожиданной для него животной манере и кинулся на брюнета, обрушивая рот на его губы.
- Думаю, это означало "нет", - довольно захихикал Гарри, и принялся целовать слизеринца в ответ.
Гарри не смог побороть собственное любопытство, и в следующий раз, когда они снова остановились, чтобы отдышаться, он воспользовался моментом, чтобы спросить о том, что его беспокоило.
- Эээ… А ты всегда был геем?
- Нет, я сегодня за завтраком решил! - Цинично ответил Драко. - Конечно, был.
- Значит… когда ты меня поцеловал и все такое… это было не только из-за Экстази? Это могло бы случиться и без наркотиков? - Гарри безуспешно пытался скрыть надежду, сквозившую в его голосе. Он очень хотел узнать, всегда ли нравился Драко.
- Не тупи, я тебя ненавидел, - сказал Драко, и Гарри был очень рад, услышав этот глагол в прошедшем времени. - Может быть, я и шестнадцатилетний озабоченный подросток, но у меня есть свои принципы.
- Но сейчас ты очень хочешь меня поцеловать, - заявил ему Гарри.
- Ну, я не знаю… - Драко нахмурился, притворяясь, будто задумался. - Если не перестанешь задавать глупых вопросов, я могу и изменить свое мнение, - сказал он и капризно скривил губы.
Гарри широко улыбнулся в ответ и слизал эту усмешку с лица Драко.
Чуть позже, попрактиковавшись, он понял, что может дышать и носом, так что не надо будет прерывать поцелуй каждый раз, когда станет не хватать кислорода. Это было очень полезное открытие.
Он обхватил ладонями щеки Драко и нежно его поцеловал. Когда блондин высунул кончик языка, Гарри обхватил его губами и втянул в рот, жадно посасывая, а потом освобождая, повторяя и повторяя эти гладкие, влажные движения. Драко постанывал, ногтями впиваясь в спину Гарри, а тот продолжал, не желая отпускать свою прекрасную добычу.
Он не останавливался до тех пор, пока Драко не оттолкнул его.
- Ну, ты и врун! Сколько народа ты перецеловал? - спросил он, останавливаясь после каждого слова в попытках отдышаться. - Никогда не поверю, что это была одна лишь Чо!
- Ты имеешь в виду, что я хорошо целуюсь? - Гарри вопросительно поднял брови.
- Я этого не говорил. - Драко дерзко вздернул свой острый подбородок.
Гарри не мог себя сдерживать, было что-то невыносимо волнующее в заостренных чертах лица этого парня, что сводило его с ума, и он укусил Драко за подбородок, а потом начал облизывать его и мягко посасывать, чувствую, как стоны блондина вибрируют у него во рту.
Ну, ладно… - Выдохнул Драко, в то время как Гарри поцелуями прокладывал себе путь к его уху. - Может быть, ты целуешься не так уж и ужасно.
Гарри просиял, услышав такой комплимент, и продолжил прилагать максимальные усилия, чтобы Драко остался доволен. Он скользнул языком по ушной раковине слизеринца и потерся об нее носом, заставив его захихикать. Гриффиндорец нежно поцеловал висок и запустил руки в его волосы, пропуская серебристо-светлые пряди сквозь пальцы. Они по-прежнему пахли нарциссами. Гарри убрал мягкие локоны от его уха, чтобы добраться до спрятанного за ними островка молочной кожи и провел по нему языком, наслаждаясь дрожью Драко, вызываемой его движениями, и мягкими восхищенными стонами, срывающимися с губ блондина.
Гарри стоял на подоконнике на коленях, а ноги Драко по-прежнему были на полу. Это было неудобно, и слизеринец попытался поднять ноги поближе к окну, но попал коленом по подбородку Гарри, а когда попытался отодвинуться, случайно заехал ему в живот.
- Ай, - воскликнул Гарри и поймал Драко за ботинок, чтобы тот ненароком ничего ему не повредил, и мысленно порадовался, что блондин не попал ему чуть ниже, чем в живот. Он опустил схваченную им конечность Драко с другой стороны так, что оказался между его раздвинутых ног, и наклонился к нему, чтобы поцеловать.
Гарри переместил руку с ботинка Драко на его обнаженную икру, мягко поглаживая, потом поднялся выше, по черному нижнему белью до согнутой коленки и круговыми движениями начал ее массировать, время от времени погружая пальцы в ложбинку с другой стороны, дотрагиваясь до находящейся там чувствительной точки и дразня Драко. Он проводил языком по языку блондина одновременно с движениями пальцев, а потом спустился губами к шее Драко, одновременно рукой поднимаясь к его бедру. Пульс Драко быстро бился под его губами, а мышцы неконтролируемо сокращались под пальцами, и Драко вытянул ноги ближе к брюнету. Тот поглаживал его по внутренней части бедер, наслаждаясь ощущением мягкого бархата, касающегося его вспотевших ладоней, и рваным дыханием Драко.
Блондин обхватил его талию и притянул ближе, прижимаясь к нему обнаженной грудью, но Гарри все еще стоял на коленях, а Драко сидел, и гриффиндорцу захотелось большего, быть ближе к нему, но он не мог. Тогда Гарри отодвинулся, схватил Драко под коленки и потянул на себя, пока тот не оказался лежащим на спине с задранными вверх ногами, которые держал брюнет. Драко удивленно приоткрыл рот, глаза вспыхнули в ожидании продолжения, волосы рассыпались по сиденью, как серебряно-золотой нимб вокруг головы, а щеки вспыхнули легким румянцем. Гарри восхищенно уставился на него, изучая каждый изгиб тела и наслаждаясь молочным цветом гладкой кожи. После того, как действие наркотиков закончилось, все вокруг Гарри перестало приводить его в восторг одним своим видом. Все, кроме Драко, - тот по-прежнему был самым красивым из того, что он видел на этом свете.
Гарри опустил ноги Драко обратно на подоконник и скользнул руками вдоль его тела, поднимаясь вверх по раздвинутым бедрам, талии, груди, плечам. Потом уперся ладонями в сиденье по обе стороны от головы Драко и приподнял себя над блондином, не касаясь его, но, чувствуя, как жар его тела проникает под кожу. Бесконечно долго они смотрели друг другу в глаза, а потом Драко изогнулся, вжимаясь в Гарри, и тот опустился вниз. Их тела идеально слились вместе. Кровь застучала в висках Гарри, когда они снова поцеловались и медленно, почти застенчиво начали двигать бедрами. Гарри хотел, чтобы это никогда не заканчивалось. Казалось, что Экстази снова пробралось в вены, но его там не было. Это Драко вскружил ему голову. Это ощущение его тела под ним заставило пульс Гарри так участиться. Это его поцелуи теперь попали в кровь, как наркотик. Гарри снова был под кайфом, но теперь от Драко.
Гарри прочертил дорожки костяшками пальцев вниз по внутренней стороне рук блондина, сплел их пальцы и переместил их на место над головой Драко. Он поднялся вверх, так что они соприкасались лишь лбами, и слизеринец распахнул глаза, потемневшие от желания. Гарри мог бы смотреть в них вечно.
- Это всё мы, Драко, - сказал Гарри и мучительно медленно двинул бедрами, касаясь своей возбужденной плотью эрекции блондина.
- Да, - всхлипнул Драко.
- Никаких наркотиков, никаких оправданий.
- Да. О… - выдохнул он, когда Гарри повторил движение.
- Ты и я, по-настоящему.
- Да, Гарри, по-настоящему. Пожалуйста, только… только не останавливайся, - пробормотал Драко, и они оба застонали, когда Гарри прижался к нему сильнее.
Драко обхватил ногами его талию, и Гарри наклонился, чтобы поцеловать его. Он скользнул руками по бокам Драко, по вздрагивающим бедрам и обхватил ладонями ягодицы Драко, которые он так любил.
- Да, - требовательно застонал Драко и, приподняв голову, укусил плечо Гарри.
Горячая дрожь удовольствия пробежалась по спине брюнета, когда он начал двигаться быстрее, бедрами толкаясь в Драко, а тот стонал и изгибался под ним, пока они целовались, кусали друг друга, жадно хватая ртом воздух. Блондин обхватил его ногами еще крепче, когда Гарри сжал его ягодицы. Тогда брюнет переместил руки чуть выше, просунув их между Драко и подоконником, забираясь в его трусы, изнемогая от желания прикоснуться к обнаженной коже….
Дверь распахнулась.
Главы их Домов стояли на пороге, выпучив глаза.
Парни тут же замерли.
Снэйп издал какой-то странный писк, когда рассмотрел компрометирующую позу, в которой находились студенты и которой бы не помогли никакие оправдания. Лицо его стало светло зеленого оттенка.
МакГонагалл побледнела и зажала рот рукой, как обычно делала Гермиона.
- Это не то, что я имела ввиду, когда говорила вам, чтобы вы попытались поладить друг с другом. - Проблеяла она.
Снэйп снова что-то пропищал, очевидно, не в силах произнести ни слова.
Гарри попытался сделаться невидимым и уткнулся лицом в шею Драко.
А тот… Слизеринец вообще нисколько не был впечатлен сложившейся ситуацией и спокойно попросил шокированных профессоров вернуться чуть позже. Потом он обхватил лицо руками и сам себе пожаловался: "Как рот-то болит".
Снэйп и МакГонагалл по-прежнему стояли в дверях, ошеломленные его наглостью и открывшимся им видом.
Гарри слез с Драко и испуганно сел, положив руки на коленки, пытаясь скрыть возбуждение, которое и без того было очевидно, и постарался не встречаться взглядом с профессорами.
Недовольный Драко тоже спустил ноги и выпрямился.
- Вы двое… - сказала МакГонагалл задушенным голосом и откашлялась. - Наденьте обратно, что было на вас сверху, и спускайтесь с нами в Большой Зал, - поспешно закончила она, путаясь в словах, и повернулась, чтобы уйти. - Эй, Северус, перестань таращиться! - Она потянула Снэйпа за рукав и вышла с ним из комнаты, закрыв за собой дверь.
Что-то в ее словах заставило мозги Гарри судорожно соображать. Он широко распахнул глаза, когда до него дошло - вот, что значит сверху. "Постойте-ка…" - Гарри уставился на Малфоя.
- Я могу быть сверху?!
Драко сразу покраснел.
- Сейчас? - нервно засмеялся он. - Думаю, я пас, спасибо. Они вообще-то ждут нас, - многозначительно сказал он и махнул рукой в сторону двери.
- Я имел в виду… эээ… Не прямо сейчас, просто… В смысле… - мямлил Гарри, потеряв всякое красноречие. Сейчас, когда он наконец-то понял, что имел в виду Драко, когда сказал: "Не волнуйся, можешь быть сверху", - Гарри отчаянно захотелось побиться башкой об стенку. Как он мог упустить такую возможность? У него был подобный шанс, и… он сказал НЕТ??? "Дебил, дебил, дебил!" - мысленно обрушился он на самого себя.
Драко встал, надел мантию и пошел к двери.
Гарри взглянул на его удаляющуюся спину и покачивающиеся бедра, и картинки того, что могло бы произойти между ними и не произошло по его вине, заполнили воображение, гриффиндорца, заставляя его сердцебиение участится в местах, которые… э, ну были намного ниже, чем сердце, вообще-то.
Драко оглянулся на него через плечо, хитро улыбаясь:
- Кончил уже?.. собираться, - кокетливо подмигнул он.
У Гарри в этот момент в голове сформировался новый план. И нет, он никоим образом не был связан с Волдемортом и спасением Магического Мира. Но, когда он, присоединившись к Драко, спускался с ним по лестнице, эта цель показалась ему не менее важной…
Надо достать им еще Экстази!

Как все мальчишки, на этом свете,
Себя травлю я, а потом жалею,
Но мы с ним вместе, вы нам поверьте,
Нашли друг друга, глотнув таблетки.

 

Сайт создан в системе uCoz